Технологический суверенитет – неразрешимая дилемма или достижимая цель?

Российское правительство ставит задачу обеспечить технологический суверенитет страны. Но какую цену может заплатить за такую независимость экономика и не окажется ли это неразрешимой дилеммой? Об этом был недавний выпуск «Экономики на слух» с профессором РЭШ, директором ЦЭФИР Натальей Волчковой. GURU публикует основные тезисы этого подкаста, в котором объяснялось: 

 - почему развиваться лучше сообща, чем врозь;

 - как проигрывают страны из-за изоляции (на примере СССР);

 - и выигрывают благодаря открытию;

 - и почему экономика еще возьмет свое у политики.

Какова цена технологического суверенитета?

Не существует однозначного определения технологического суверенитета. Но в целом это понятие подразумевает независимость страны от мировых рынков в сфере технологий, критически важных для развития ее экономики и стратегических отраслей. 

Не дает наука однозначного ответа и на вопрос, какова цена технологический независимости. Довольно хорошо изучены статические краткосрочные потери, которые экономика несет из-за изоляции. Они могут составлять 5–10% ВВП в случае полной изоляции. С чем они связаны? Поскольку страна уходит с внешних рынков, меняются внутренние относительные цены, которые соответствуют внутреннему спросу и предложению без оглядки на мировые рынки. Происходит перераспределение имеющихся трудовых ресурсов: от производства продукции на экспорт они переключаются на производство продукции, которая прежде поставлялась из-за рубежа и которой страна лишилась.

Сложнее оценить динамические эффекты, накопленные со временем. Они зависят от многих факторов: как будет накапливаться капитал, меняться производительность, каков уровень человеческого капитала и т. д. В истории было не так много естественных экспериментов, на которые можно было бы ориентироваться. Хорошо изученный пример – Япония во время реставрации Мэйдзи во второй половине XIX в.. На протяжении столетий страна была закрыта от импорта, который лишь очень ограниченно просачивался в страну и его роль была ничтожна. Пока в Европе происходила промышленная революция, японская экономика отставала. Что произошло после открытия экономики миру? Продукция, которую Япония начала импортировать, стала дешевле для японских потребителей, от чего экономика в целом выиграла. Япония вступила в результате реформ на путь технологического обновления. Одним из итогов модернизации стала победа в Русско-японской войне 1905 г.

Можно сослаться и на опыт Советского Союза. Центральное планирование с очень жестким искажением цен в ручном режиме стремилось перенаправить ресурсы в пользу промышленности. И несмотря на изоляцию и все издержки плановой экономики, стране удалось создать ряд передовых технологий – но лишь в отдельных сегментах. СССР смог запустить ракету в космос, но не смог развить массовое производство компьютеров и в большинстве секторов отстал от развитых экономик. Это наглядно доказывает, что мозг мировой экономики может добиться большего, чем мозг отдельной страны, потому что ни одна страна не может производить в современном мире все сама и оставаться на передовой технологических достижений во всех технологических сегментах. Страна может производить ракеты и покупать компьютеры, делать одно медицинское оборудование сама, а другое покупать – в этом и есть смысл мирового разделения труда, которое позволяет во всех секторах использовать наилучшие технологии, имеющиеся в мире. Оно является источником роста производительности в экономике, повышения отдачи от труда и капитала. 

Пример СССР позволяет также увидеть, как меняются относительные цены при открытии экономики и чего оно позволяет добиться. В закрытой плановой экономике цены на продукцию сельского хозяйства держались на максимально низком уровне, чтобы обеспечить опережающее развитие промышленности. Это вносило вклад в ухудшение положения сельского хозяйства, которое и без того деградировало из-за центрального планирования: из экспортера пшеницы Советский Союз превратился в ее импортера. Когда мировые рынки открылись для страны и мировые цены стали ориентиром для внутреннего рынка, производство пшеницы начало восстанавливаться, и Россия снова стала крупнейшим ее экспортером.

Еще один пример разрушительного влияния изоляции – Иран, который уже десятилетия находится под санкциями разной степени интенсивности. Это в целом нестабильный регион, но даже по сравнению с другими его странами Иран сильно проиграл – из одного из лидеров региона превратился в аутсайдера.

Много ли импортирует Россия?

До 2022 г. импорт России на 70% состоял из комплектующих и оборудования, т. е. не потребительских товаров, а использующихся в производстве. Это нормальный для мира показатель. Более того, структура импорта разных стран очень похожа. Единственное значимое отличие – наличие и доля сырья в импорте, в первую очередь топливного. В остальном структура импорта удивительно похожа. Мировая корзина примерно на 70% состоит из оборудования, комплектующих, продукции машиностроения, около 20% – топливо, и 10% – продукция сельского хозяйства. 

Санкции и закрытие традиционных путей импорта повлияли на все российские отрасли. Вырос импорт из Китая, начал использоваться параллельный импорт через третьи страны. Но результатом стало удорожание этих поставок, снижение качества, отсутствие сервиса – все это выливается в рост розничных цен, всплеск которых наблюдался в 2022 г. Развитие логистики, появление новых поставщиков и транспортных каналов позволят несколько компенсировать эти издержки.

Кроме того, самый сильный удар пришелся по наиболее дорогим, высокотехнологичным и качественным товарам, которые производятся в странах, вводивших санкции против России. Из-за этой замены высококачественных технологий на менее качественные страдает качество конечного продукта.

Почему технологиям нужен масштаб?

Современные высокие технологии требуют очень значительных инвестиций в разработку. Окупить их можно только при очень большом рынке сбыта. Без этого частные деньги не придут. Но если государство считает стратегически важным развивать производство новой продукции, оно может вкладывать в него. Это так называемые зарождающиеся отрасли, за временную убыточность которых государство готово платить (вернее, это население переплачивает за отечественный товар, хотя могло бы купить более дешевый импортный).

Подобный подход допустим в отдельных ключевых для разных отраслей сегментах, таких как производство электронных чипов. Важно, чтобы этот подход не становился панацеей для решения проблем всех секторов. На все не хватит денег, да и примеров успеха зарождающихся отраслей в мире, к сожалению, мало, поскольку государству не всегда удается угадать, что в будущем окажется стратегически важно для экономики. 

Один из успешных примеров – Индонезии за счет госинвестиций удалось создать производство определенного оборудования для добычи нефти. Более рыночный пример – производство в Норвегии оборудования для добычи нефти на шельфе, что дало толчок развитию тяжелого машиностроения в стране. Есть другие примеры в Азии, например, успех Южной Кореи – это во многом история развития зарождающихся отраслей.

Новсе эти истории успеха связаны с секторами, ориентированными на экспорт. Импортозамещение в России тоже изначально рассматривалось как способ произвести конкурентоспособную продукцию на экспорт. Очень важно, чтобы ставилась задача выйти на доступные зарубежные рынки. Для России это рынки Китая, Индии, стран Азии, Ближнего Востока, Африки, Латинской Америки. Конечно, там меньше покупательная способность, чем на западных рынках, но речь и не идет о самых продвинутых технологиях. 

Иллюзия рубля Существует расхожее мнение, что удорожание рубля невыгодно экспорту, а удешевление идет ему на пользу. ЦЭФИР не раз проводил опросы российских экспортеров обрабатывающей промышленности, спрашивая, как они оценивают курсовые риски для их бизнеса. Больше половины экспортеров говорили, что они независимы от этих рисков. Во-первых, они используют финансовые инструменты, позволяющие управлять этими рисками. Во-вторых, все экспортеры являются одновременно и импортерами (покупают комплектующие, оборудование, технологии) и им удается балансировать риски, которые они несут как экспортеры из-за укрепления рубля и как импортеры из-за его ослабления.

Волны глобализации

Если примерно пять лет назад офшоринг сменялся решорингом, т. е. перенос производства за рубеж, где издержки ниже, сменялся его возвращением, то сейчас мы видим новую тенденцию – френдшориг. Производства переносятся в дружественные страны. Это показывает, что, как бы ни ухудшались дипломатические отношения стран, бизнес будет пробивать себе дорогу в мир, потому что ему это выгодно.

Глобализация вообще циклична (об этом читайте в статье GURU). Сейчас происходит деглобализация, и этот процесс еще не завершился. Но когда политика слишком дорого обходится экономике, последняя начинает брать свое. Из-за снижения эффективности экономики дорожает жизнь, растет недовольство избирателей, что приводит к переменам в политике. И тот же френдшоринг указывает, что ситуация уже начинает разворачиваться. 

Миру выгодна глобализация. Да, бедные страны выиграли не так, как богатые. Именно поэтому страны – члены ООН в начале XX в. договорились о целях тысячелетия, которые затем трансформировались в 17 целей устойчивого развития. И одна из них – не оставить никого позади, максимально вовлечь в прогресс бедное население земли. 

Конечно, способность страны воспользоваться выгодами глобализации зависит от многих факторов: от ее человеческого капитала, от институтов. Не все страны могут это сделать в значительном масштабе. Поэтому не случайно 17-я цель устойчивого развития – это партнерство стран в достижении всех остальных целей. К сожалению, чаще всего она довольно формально воспринимается…

О глобализации вы также можете послушать выпуск «Экономики на слух» и почитать статью GURU.