.png)
Гостем подкаста "Экономика на слух" на этой неделе стала выпускница РЭШ, гендиректор международной компании Evil Martians, Ирина Назарова. Мы обсудили, в чем состоит главная ошибка при запуске бизнеса, как создать распределенную команду, и можно ли предотвратить превращение удаленной работы в работу 24/7. Мы публикуем основные тезисы выпуска.
Филипп Стеркин
Компания Evil Martians, наверное, не известна широкой публике, хотя людям знакомы наши крупные проекты. Мы запускали Рокетбанк, отвечали за продукт Groupon в России, за продукты eBay, делали проект для GetTaxi. Но большинство наших клиентов – молодые растущие технологические компании в США и Европе. В России у нас немного клиентов, хотя наша команда на 80% российская, – просто потому, что в США больше стартапов и венчурных инвестиций.
Стартапы – это очень прикольные клиенты, с которыми интересно строить что-то новое и с которыми нам легко найти общий язык. Это совершенно не забюрократизированные организации, которые решают очень конкретные проблемы, ставят очень понятные задачи, делают что-то новое. А еще стартапы хорошо понимают, что такое гибкая разработка, и разделяют нашу культуру, наши подходы к работе.
Иногда к нам приходят крупные, государственные компании из России с запросами на тендер. Мы смотрим документы, но не участвуем в них. Их процессы, процедуры, культура далеки от привычных нам. Например, в США небольшие продажи происходят за считанные дни. Люди привязывают карточку, производят оплату, не нужны никакие договоры, никакие акты. А в России нужен договор, нужен акт, есть непростой процесс закупки, и пройти его – это отдельная головная боль.
Команда Evil Martians с самого основания компании была распределенной. Основатели компании жили в Москве, а разработчики – в Петербурге. И чтобы работать с этими звездными, классными разработчиками, процессы изначально были настроены на удаленную работу. Но это только первый уровень организации, второй – работать асинхронно. Мы стараемся сделать так, чтобы у каждого сотрудника было максимум времени сфокусироваться на работе, чтобы никто не отвлекал безостановочно. Мы выделяем синхронную работу, когда нужно вместе принимать какие-то решения, обсудить сложные вопросы, а вся остальная работа делается асинхронно. Люди могут погрузиться в работу, сфокусироваться, никто не ждет, что они будут мгновенно отвечать на сообщения, у них отключены уведомления. БОльшая часть коммуникации осуществляется письменно.
Это очень важно – знать, сколько у тебя есть времени на работу, на свои дела. Мы помогаем и заказчикам научиться работать асинхронно. Особенно это важно сейчас, когда многие работают удаленно, на людей обрушивается поток сообщений, незапланированных созвонов. Все это снижает продуктивность. Люди воспринимают удаленку как такую же работу в офисе, когда в любой момент можно подойти и что-то обсудить. Это дикий стресс, ты не можешь никуда выйти, не можешь распоряжаться своим временем.
Зарплаты всегда зависели от географии. В Москве они выше, чем в регионах. В США – выше, чем в Европе. В Сан-Франциско и Нью-Йорке – намного выше, чем во всех остальных городах. Удаленка немного сглаживает эту разницу, зарплаты разработчиков становятся глобальными. В Сан-Франциско и Нью-Йорке они немного упали, в остальных штатах – выросли, и достаточно сильно. Я знаю некоторые стартапы, которые объявили, что у них теперь глобальные зарплаты. Это означает, что человек может получать зарплату, как в Сан-Франциско, но не тратить $4000 на квартиру, а снимать за $1000 дом в Северной Каролине. Можно наслаждаться жизнью в Южной Европе, зарабатывая, как в Лондоне или Нью-Йорке.
Есть одна черта, которая выделяет создателей успешных продуктов, – это то, насколько они сфокусированы на достаточно простой идее. Опытный, успешный предприниматель понимает, что невозможно сделать все сразу и если гнаться за несколькими целями сразу, то ни одной из них не достигнешь. И напротив, чем менее опытный человек, тем более сложный продукт он пытается запустить. Делайте максимально простую версию, запускайте ее скорее, находите самый короткий путь к потребителю.
В IT лучше начинать работать сразу на международном рынке, фокусироваться на международной аудитории как более платежеспособной по сравнению с российской. Может показаться, что проще начинать в России, но есть много национальных особенностей, и полученный здесь опыт продаж не удастся использовать на крупных рынках. Например, в России сформировалось несколько крупных экосистем, которые все вокруг себя поглощают. Процесс принятия решений внутри этих экосистем может быть довольно специфическим, непохожим на то, как принимаются решения внутри таких же крупных компаний на Западе. Так стоит ли тратить время, чтобы научиться работать в России, не лучше ли сразу учиться продавать на Западе?
К тому же из-за того, что зарплаты становятся глобальными, локальным компаниям придется конкурировать за разработчиков с компаниями из других стран. Возможно, им предложат более высокие зарплаты, чем в России. Поэтому нужно ориентироваться и на глобального покупателя.
Локдауны, конечно, ускорили рост IT-сектора. Они привели к буму доставки и e-commerce, сервисов коммуникации, потом был бум в онлайн-образовании. И все это в условиях дешевой ликвидности, которую предоставляют центробанки. Неудивительно, что поток денег в IT-сектор увеличился. В 2021 г. количество IPO в США выросло втрое. Растут инвестиции и на самой ранней стадии создания бизнеса.
Но с ростом сектора растут и риски для него. Возникает вопрос, действительно ли так сильно увеличилась ценность того, что мы создаем, или нам так только кажется, а на самом деле на рынке надувается пузырь?
Чем-то это напоминает ситуацию в финансовом секторе накануне глобального кризиса 2008 г. Рынок растет, на рынке больше денег, растут мультипликаторы компаний, растут зарплаты. На наш рынок начинают переходить люди из других индустрий, у которых может быть гораздо более краткосрочная мотивация, чем у людей, которые работали, когда в IT не было таких зарплат. У них может быть другая этика. И это заставляет задуматься, не возникает ли на рынке асимметрия информации, мошенничество. Пока мне кажется, что в IT-секторе нет системного мошенничества. Но угроза существует. И это привлекает внимание регуляторов. А худший сценарий, который можно себе представить, – это зарегулированность сектора.
Мне на самом деле нравится идея умной регуляции. Не такого регулирования – давайте мы везде будем ставить баннеры про персональные данные, пусть даже эти баннеры все закрывают, не читая, – а регулирования, которое будет стимулировать конкуренцию, не тормозя развитие.
Я очень активно использую все те знания и практические навыки, которые получила в РЭШ. Но на самом деле не это главное в РЭШ. Есть главная штука, ради которой стоило бы учиться в РЭШ, пусть даже там преподавали бы, например, биологию или теоретическую физику. Это такая простая штука, как этика.
У нас довольно странная система образования. До РЭШ я училась на факультете вычислительной математики и кибернетики МГУ, я окончила школу с золотой медалью. Первый раз, когда я увидела в системе образования людей, которые делают то, что они говорят, – это была РЭШ. Например, в РЭШ нельзя списывать на экзамене. И действительно, никто не списывает. А если человек списывает, его отчисляют. Казалось бы, ерунда, мелочь, но благодаря этому начинаешь верить в то, что у людей слова могут не расходиться с делом. Это показывает тебе, как люди могут взаимодействовать. И это суперздорово, потому что, во-первых, взаимодействовать с другими людьми открыто, напрямую, намного эффективнее, чем в системе, где люди говорят одно, делают другое, а ты должен к этому приспособиться. А во-вторых, это намного ближе к тому, как устроен бизнес, по крайней мере в США, в Европе. Люди не ставят перед собой цель обманывать друг друга. Люди ставят перед собой цель что-то вместе создавать. Это очень здорово.
