.png)
Экономическую теорию можно найти не только в книгах по экономике, но и в художественной литературе. В конце концов, экономика — наука о поведении людей, поэтому литераторы и экономисты часто пишут об одном и том же, но на разных языках. Юлия Вымятнина, профессор Европейского университета в Санкт-Петербурге рассказывает, что получится, если смоделировать поведение героев Стефана Цвейга и как их пример показывает, что терпение — важный экономический актив.
Это совместный проект Российской экономической школы и издания N+1. В предыдущих циклах мы писали о нобелевских лауреатах по экономике и разбирались в главных терминах институциональной теории. В новой мини-серии мы посмотрим на экономические теории в литературных произведениях.
«Нетерпение сердца» — единственный законченный роман Стефана Цвейга. Сюжет его прост: молодой лейтенант Антон Гофмиллер, стремясь следовать этикету, совершает faux pas. Решив загладить ошибку, он начал регулярно навещать девушку с инвалидностью, дочь местного аристократа Кекешфальвы, и оказался не в состоянии противостоять приятным чувствам — принятию в светском обществе и осознанию, что делает что-то хорошее. Но прав ли был главный герой, что так легко поддался кратковременному сиюминутному чувству? Или лучше было перетерпеть и действовать более обдуманно? Ответ мы можем искать и в самом романе, герои которого делают разный выбор, и в экономических моделях.
Экономисты знают, что самый терпеливый в итоге получает все. «Самый терпеливый» в их понимании — тот, кто меньше всех дисконтирует (то есть списывает со счетов) будущее. Чем терпеливее человек, тем дольше он готов ждать результата, откладывая вознаграждение, чтобы то продолжало расти. Поэтому с экономической точки зрения выгодно сберегать: это обеспечивает более высокий общий уровень потребления в будущем.
Этот вывод можно расширить, применив к любой четкой цели, достижение которой требует времени. Терпеть неудобства, откладывая решение проблемы, — такой подход очевидно позволяет добиться цели «не заниматься прямо сейчас неприятными делами», но не долгосрочной цели «повысить собственное благосостояние». Именно это отличает «правильное» терпение от смирения с негативными обстоятельствами, которые человек пассивно принимает, отказываясь от попыток менять свою жизнь.
Терпеливый человек будет сберегать и инвестировать ресурсы, а не тратить весь заработок и время на сиюминутные прихоти. Эта мысль вовсе не нова: вспомним библейское «Терпеливый до времени удержится и после вознаграждается веселием». Впервые эту идею формализовал в виде экономической модели межвременного распределения потребления и сбережений между настоящим и будущим Фрэнк Рамсей в 1928 году. Позже модель доработали Роберт Бекер (в 1980 году) и Труман Бьюли (в 1982 году).
В такой логике действует с самого детства Кекешфальва — герой романа «Нетерпение сердца» Стефана Цвейга:
«Он старался наскрести лишний крейцер где только мог — и на побегушках у купца, и посыльным из деревни в деревню. В том возрасте, когда другие дети еще играют в стеклянные шарики, он уже точно знал, сколько стоит каждая вещь, где и что продается или покупается и как сделаться незаменимым, исполняя мелкие поручения; сверх того, он находил еще время, чтобы немного подучиться. <...> Конечно, проявив столько энергии и упорства, можно нажить немало добра. Однако настоящие состояния, как правило, образуются лишь при особом соотношении между доходами и расходами, между прибылью и издержками. И вот в этом и заключался второй секрет преуспевания нашего приятеля: Каниц почти ничего не расходовал, если только не считать того, что он подкармливал кучу родственников и платил за учение брата. Единственное, что он приобрел для себя лично, — это черный сюртук, да <...> очки в золотой оправе, благодаря которым он прослыл среди крестьян за „ученого“».
В случае Кекешфальва речь идет не об отдельных разовых удачных вложениях (хотя в жизни героя случалось и такое), а об образе жизни, принципе, которым он руководствовался в любой ситуации. Все мы знаем, как сложно придерживаться такого принципа — слишком велик соблазн разменять будущий результат на немедленное удовольствие. Конфликт между достижением долгосрочных целей и получением быстрого вознаграждения хорошо известен биологам: за долгосрочные цели отвечает префронтальная кора — самый молодой участок нашего мозга, который участвует в процессах прогнозирования и принятия взвешенных решений, — тогда как за получение быстрого удовольствия отвечает лимбическая система, один из старейших отделов мозга, вовлеченный в эмоциональные реакции.
Ричард Талер и Херш Шефрин интерпретировали эту проблему в терминах экономической модели «принципал-агент». Ее суть в следующем: при делегировании принципалом принятия решений агенту (например, владельцем фирмы — менеджеру) возникает проблема согласования их интересов. Владелец может быть заинтересован в долгосрочном стабильном развитии компании, а менеджер — в достижении краткосрочных впечатляющих результатов, которые позволят ему продвинуться по карьерной лестнице, без оглядки на то, как его достижения повлияют на фирму в целом. Внутри нас тоже происходит такой конфликт: его Талер и Шефрин описали в виде модели «планировщик-исполнитель». Пока планировщик (префронтальная кора мозга) стремится к долгосрочным результатам, исполнитель (лимбическая система мозга) отвечает за краткосрочные действия.
От того, кто будет более активен — планировщик или исполнитель, — зависит наше поведение. В Кекешфальве доминирует планировщик, а в главном герое романа, Гофмиллере, — исполнитель. Раз за разом он делает выбор в пользу не долгосрочно благоразумного, а краткосрочно приятного поведения. Поступки Гофмиллера отличаются импульсивностью и стремлением как можно быстрее избавиться от неприятной ситуации:
«... поставить точку на этой неприятной истории! Только бы разделаться с нею. В конце концов мое нервное напряжение привело к тому, что уже на следующий день, то есть в пятницу, как раз когда мы с Йожи и с Ференцем, моими лучшими друзьями, шатались по Корсо, я вдруг принял решение: нанести визит сегодня же. Несколько озадачив своих приятелей, я внезапно распрощался с ними».
«... уже одно намерение всегда помогать другим окрыляет меня. От избытка чувств мне хочется запеть, выкинуть какую-нибудь глупость; человек ощущает смысл и цель собственной жизни, лишь когда сознает, что нужен другим».
«Я точно захмелел от этой мысли, представив себе, как мы вдвоем, втроем будем тогда скакать верхом по полям, как она, вместо того чтобы сидеть в ожидании в своей темнице, сможет встретить меня у ворот и пойти со мной на прогулку. Нетерпеливо считал я теперь часы, чтобы поскорее расспросить обо всем незнакомого врача...»
«... мог ли я заставить себя, строго придерживаясь фактов, сказать в двух словах обессилевшему от волнения старому человеку, что доктор Кондор совсем не уверен в успехе?.. Мало-помалу я увлекся — уж очень благотворно действовали мои слова. Когда старик жадно спрашивал меня: „Вы в самом деле так думаете?“, — или „Он действительно это сказал? Он это сам сказал?“, — а я, по слабости и от нетерпения, горячо отвечал уверенным „Да!“, его навалившееся на меня тело как будто становилось легче...»
Кульминацией истории Гофмиллера становится внезапная и неосознанная помолвка, за которой следуют испуг и желание выкрутиться из ситуации. В результате его невеста покончила с собой, а сам Гофмиллер, спасаясь от чувства вины, отправился на войну. На войне импульсивность оказалась преимуществом: смелость, а точнее, безрассудство, сделали его из изгоя героем, но никак не излечили его душевные раны. Отвага в бою, которая повышает риск быть убитым, отвага в бою, очевидно, направлено не на повышение долгосрочного благосостояния, а на избавление от непереносимого ощущения вины. Но избавление не наступает, и Гофмиллеру приходится учиться жить со своими чувствами.
Можно возразить, что терпение в делах нельзя противопоставлять «нетерпению сердца»: чувства по определению не поддаются расчету и настойчиво требуют внимания. Но и в отношении чувств можно (и нужно) тренировать терпение, о чем напоминает доктор Кондор молодому лейтенанту Гофмиллеру.
«Но есть два рода сострадания. Одно — малодушное и сентиментальное, оно, в сущности, не что иное, как нетерпение сердца, спешащего поскорее избавиться от тягостного ощущения при виде чужого несчастья; это не сострадание, а лишь инстинктивное желание оградить свой покой от страданий ближнего. Но есть и другое сострадание — истинное, которое требует действий, а не сантиментов, оно знает, чего хочет, и полно решимости, страдая и сострадая, сделать все, что в человеческих силах и даже свыше их. Если ты готов идти до конца, до самого горького конца, если запасешься великим терпением, — лишь тогда ты сумеешь действительно помочь людям».
Сострадание второго рода требует включения планировщика и принятия принципиально иного образа действий, нежели сострадание первого рода, — деятельного участия в жизни другого человека. Воспитать в себе привычку к такому поведению намного сложнее, чем перестать потакать «исполнителю» в финансовых вопросах, но можно также начать с малого.
В случае с финансами обычно предлагается начать с того, чтобы отчислять небольшой процент доходов по умолчанию в счет долгосрочных накоплений, и придерживаться каких-то четких формул, защищающих финансы от импульсивного поведения. В случае с чувствами контролировать импульсивные решения невозможно. Придется смириться с тем, что мы не можем помочь другому человеку мгновенно прожить горе. Но мы можем быть рядом, как напоминают психологи. Если заранее принять, что чуда не произойдет, можно терпеливо шаг за шагом поддерживать другого человека. Необязательно целиком брать на себя ответственность, как доктор Кондор, женившийся на ослепшей пациентке, которую он не смог вылечить. В большинстве случаев достаточно просто помнить, что наши чувства и эмоции быстро меняются, а броуновское метание между ними не служит никакой серьезной цели.
Стремление добиться быстрого морального удовлетворения проявляется и в нашем экономическом поведении. Например, часть инвесторов в своих сделках совершают моральный выбор, независимо от того, как это повлияет на реальный мир. Поэтому они отдают предпочтение «зеленым», а не «коричневым» компаниям: проще купить акции уже правильной компании, чем долго, набравшись терпения и тратя время, менять неудобное поведение.
