.png)
Что дает высшее образование, если измерить отдачу в деньгах? И какую зарплатную премию можно получить за диплом ведущего российского вуза? Почему с годами отдача от высшего образования снижается? И что ценнее для работодателя – уровень образования или опыт молодого сотрудника? Об этом в недавнем выпуске «Экономики на слух» рассказывали экс-министр образования и науки, ректор МФТИ Дмитрий Ливанов и ректор РЭШ Антон Суворов. А еще они говорят о разных стратегиях абитуриентов – ЕГЭ и олимпиадах, о трудоустройстве студентов и образовательном неравенстве. GURU публикует основные тезисы выпуска.
Екатерина Сивякова
Антон Суворов: Существует много исследований, в которых изучается отдача от образования, и их результаты разнятся, так как зависят от технологий оценки и качества выборки. Одни исследования показывают, что отдача падает, а в России она ниже, чем в других странах. Другие работы, в частности недавнее исследование Ростислава Капелюшникова, доказывают, что инвестиции в российское образование себя окупают: каждый дополнительный год обучения увеличивает заработок примерно на 13%, что вполне соответствует мировой практике. Впрочем, важно и то, будет ли зарплатная премия у выпускников наших вузов через 20 лет.
Однако, хотя зарплата важна, сама по себе она не отражает ни то, насколько человек доволен работой, ни тем более ту пользу, которую его труд приносит обществу. Понятно, что вряд ли доход библиотекаря в ближайшее время сравнится с зарплатой успешного финансиста, но это не значит, что библиотекарь меньше нужен обществу. Нужно сочетать точные количественные методы с качественным пониманием процессов.
Дмитрий Ливанов: За последние несколько лет в России были накоплены большие данные, позволяющие исследовать связь между образованием и уровнем дохода, они содержатся в Федеральном реестре документов об образовании, базах Федеральной налоговой службы и Роструда. В обезличенном виде эти данные можно связать: сведения об уровне образования и вузе, который окончил человек, о его трудоустройстве, работе и доходе.
Д. Л.: Дипломы ведущих российских вузов, безусловно, обеспечивают выпускникам зарплатную премию при первом трудоустройстве и еще в течение нескольких лет. Когда работодатель нанимает сотрудника, его прежде всего интересует, как тот будет трудиться и развиваться. И если рассматривать университет как тренировочную площадку, то для работодателя выпускники лучших ориентированных на практику вузов – это сотрудники, готовые к сложной работе, к освоению нового и которых не надо дополнительно учить. Такие выпускники – это результат и высокого качества абитуриентов, и сложности образовательной программы в университете.
Работодатель понимает, что программа РЭШ, МФТИ или Бауманки сложная, ее освоение требует серьезных усилий и мотивации. Именно такие люди ему нужны, поэтому он и останавливает выбор на выпускниках ведущих вузов. А поскольку их немного, то в ситуации конкуренции он вынужден предлагать им более высокую зарплату. Дальше ситуация, насколько мне известно, выравнивается – люди оказываются в прямой конкуренции не дипломов, а своих способностей, трудолюбия и целеустремленности.
А. С.: Международные исследования показывают, что образовательные системы, которые фокусируются на прикладных знаниях, действительно часто помогают обеспечить переход от образования к работе, снизить безработицу среди молодежи и увеличить доход. Но с течением времени выигрыш от такого образования начинает падать.
Университет, бесспорно, должен давать выпускникам высокие стартовые позиции. Вузы понимают, что многие студенты совмещают учебу с работой – кто-то вынужденно, кто-то хочет не проиграть конкуренцию на рынке труда. Однако миссия университета – стимулировать студентов учиться, играть вдолгую, помочь им самореализоваться на своем длинном жизненном пути с учетом того, что продолжительность жизни увеличивается.
Д. Л.: Знаменитая система Физтеха была 75 лет назад придумана тремя отцами-основателями МФТИ Петром Капицей, Львом Ландау и Николаем Семеновым и успешно реализована. В ее основе три принципа: отбор самых талантливых выпускников школ по всей стране, интенсивное изучение базовых дисциплин на первых курсах и последующая практика. С 3-го курса студенты Физтеха уходили из аудиторий в лаборатории и конструкторские бюро, сейчас это инжиниринговые центры и высокотехнологичные компании. Там они проводят исследования и разрабатывают программное обеспечение. В такой модели никакого противоречия между профессиональной деятельностью во время обучения и самой учебой нет: это две части целого, дающие прекрасный результат.
Сейчас ситуация, конечно, другая: на государственную стипендию себя не прокормишь и тем более не поможешь семье, поэтому студенты вынуждены зарабатывать. Уже с первых курсов за нашими студентами идет настоящая охота, IТ-компании предлагают им серьезные деньги: сначала 150 000 руб., потом 200 000 и 250 000. Многие студенты к этому привыкают и начинают относиться к учебе с меньшим вниманием со всеми негативными для них последствиями. Они действительно получают высокую зарплату на входе, но потом, скорее всего, динамика их профессионального роста будет хуже, чем если бы они эти годы посвятили серьезной учебе. Это тонкий вопрос: с одной стороны, это самостоятельный выбор студента, а с другой – на нас как администраторах образования лежит ответственность за то, чтобы сбалансировать эту модель.
Нам нужна магистратура полного дня, чтобы люди могли серьезно заниматься исследованиями, или инжинирингом, или проектной работой. Но для этого их деятельность должна быть обеспечена, в том числе их доход должен обеспечивать хотя бы минимальный достаток. Эта сложная проблема в наших экономических условиях системного решения пока не имеет – мы не можем всем студентам даже государственных вузов обеспечить достойную стипендию. Отсюда массовая профанация качества образования: студенты делают вид, что учатся, а на самом деле работают, а вузы вынуждены делать вид, что их учат. В результате на рынок труда массово выходят неподготовленные люди.
По данным ОЭСР (2022 г.), если условия на рынке труда неблагоприятны, у молодых людей появляется стимул дольше учиться, поскольку высокая безработица снижает альтернативные издержки образования. Возможные решения, по мнению экспертов ОЭСР, – государственные инвестиции в сферу образования и создание стимулов для работодателей брать студентов без опыта.
А. С.: Я не уверен, что нужно специально стимулировать бизнес брать студентов без опыта, скорее нужно создавать благоприятные условия для его развития. Во многих странах Европы достаточно высокая безработица среди молодежи, в том числе из-за очень жестких трудовых контрактов – уволить человека непросто.
Если рынок труда функционирует достаточно эффективно, то ошибка при найме человека без опыта не обойдется дорого – его будет несложно уволить. То же верно и для работника: если фирма не обеспечивает ему профессионального роста, на который он рассчитывал, он уйдет к другому работодателю. В современном мире цифровые технологии делают более эффективным и сам рынок труда, и поиск вакансий и сотрудников. Возможности самообразования тоже гораздо выше, чем раньше, благодаря технологическому прогрессу и развитию онлайн-обучения.
Д. Л.: Действительно, в некоторых европейских странах высокий уровень безработицы, поэтому правительства стараются задержать людей в системе образования и продлить срок обучения, чтобы они не выходили на рынок труда – там у них просто нет перспективы. В России профицита рабочей силы нет, наоборот, у нас не хватает людей разной квалификации с высшим и средним образованием. Параллельно почти все крупные компании создают собственные корпоративные университеты и вкладывают деньги в дополнительное обучение и переучивание сотрудников.
А. С.: И система олимпиад, и ЕГЭ, к которому у нас в обществе противоречивое отношение, – это, безусловно, шаг к созданию равных возможностей для школьников. Конечно, их возможности пока не одинаковы: ребята, которые учатся в сильной школе крупного города, объективно имеют больше шансов добиться успехов и на олимпиаде, и при сдаче ЕГЭ, чем школьники из маленьких городов. Нужно стремиться к тому, чтобы вне зависимости от того, в какой семье и каком месте родился ребенок, у него были все шансы добиться успеха в жизни. Мне кажется, что это ответственность нашего общества и наша общая задача.
Д. Л.: Мы знаем, что семьи специально покупают квартиры рядом с хорошими школами, перевозят детей, чтобы дать им более высокие образовательные возможности. Как решить проблему неравенства? Нужно больше вкладывать в образование, развивать сети школ не только в миллионниках, но и в небольших городах, создавать качественные онлайн-программы и для школьников, и для учителей, сделать так, чтобы система приема в вузы обеспечивала равенство абитуриентов.
ЕГЭ проверяет способность школьника решать стандартные задачи, а олимпиады – справляться с нестандартными заданиями. И то и другое важно: кто-то делает лучше одно, кто-то – другое. В МФТИ мы совмещаем прием по ЕГЭ и олимпиадам – пропорции примерно 50:50. Статистически мы не видим различий в успеваемости на первых курсах у тех, кто поступил к нам по ЕГЭ или по результатам олимпиады. Это может быть в том числе следствием того, что уровень и тех и других студентов очень высокий: средний предметный балл поступающих к нам школьников больше 97, т. е. мы работаем в верхнем сегменте выпускников школ.
А. С.: Добавлю: выиграть олимпиаду или добиться 400 баллов по ЕГЭ – это в том числе разные стратегии поступления в хороший вуз. Один человек принимает решение, что ему легче преуспеть в решении стандартных задач и добиться в этом совершенства, а другой – что ему удобнее сфокусироваться на одном предмете и постараться взять главный приз на олимпиаде.
По данным Всемирного экономического форума, в мире быстрее всего растет спрос на специалистов по искусственному интеллекту и машинному обучению, а один из ключевых навыков в 2023 г. – технологическая грамотность.
Д. Л.: За областями технологического развития, которые растут взрывным образом и меняют саму парадигму деятельности, – IТ, машинным обучением, искусственным интеллектом, биомедициной – система образования просто не поспевает и, скорее всего, поспеть не может. Вузы живут в 4–5-летнем цикле: образовательная программа в университете формируется на четыре года. Соответственно, и результата можно ожидать только спустя это время. А за этот период в такой области, как IТ, очень многое поменяется. Поэтому вузам важнее развивать интеллект, способность решать сложные задачи и действовать в условиях неопределенности, развивать надпрофессиональные компетенции – лидерство и умение работать в команде.
Если говорить о практике, то важно учить студентов не просто владеть конкретным инструментарием, но и понимать корпоративную культуру. Для этого студенты должны пробовать разные варианты деятельности: кто-то может сделать стартап и заниматься развитием своего бизнеса, а кто-то – пойти в большую компанию, такую как «Яндекс» или «ВКонтакте». Важно, чтобы система образования каждому давала максимальные возможности проявиться и попробовать себя в разных ситуациях, чтобы в итоге сделать наиболее предпочтительный выбор.
А. С.: Задача университетов – стимулировать студентов задавать вопросы и проявлять творческий подход. Понятно, что с развитием искусственного интеллекта любые рутинные задачи будут решаться с минимальным участием человека. Поэтому очень важно, чтобы на выходе из университета наши выпускники были не просто исполнителями, пусть даже самого высокого класса, но людьми проактивными, думающими о том, какое место они могут занять в обществе. Думаю, что в будущем это до некоторой степени будет условием если не выживания, то по крайней мере профессионального успеха.
В США и в меньшей степени в Европе наблюдается процесс поляризации рабочих мест. На одном полюсе – требующие низкой квалификации и при этом малооплачиваемые места, которые никуда не денутся, на другом – высокооплачиваемые позиции, требования к претендентам на которые становятся все выше и выше. «Середина» вымывается. В России такой тенденции пока не наблюдается, что подтверждает свежее исследование экономистов Владимира Гимпельсона и Ростислава Капелюшникова, однако ясно, что этот тренд через несколько лет дойдет и до нас. Поэтому задача университета – дать общий человеческий капитал, который достаточно универсален и не устареет и через десятилетия. А задача работодателя – помочь выпускнику адаптироваться к рабочей специфике и дать практические навыки, которые помогут быть успешным на конкретном рабочем месте.
Д. Л.: Последние 30 лет российские компании жили в парадигме «мы купим то, что нам нужно, – технологии, оборудование, – будем на нем производить продукцию первого передела и ее успешно продавать». Эта бизнес-модель хорошо работала, но наука и разработка технологий существовали отдельно от индустрии. Сейчас ситуация принципиально изменилась, поскольку доступ к технологиям и оборудованию ограничен.
За последний год крупные и средние российские компании в самых разных областях развернулись в сторону создания собственной технологической базы и развития своих технологических компетенций. Серьезно вырос запрос и на сами технологии, и на разработку новых продуктов, и на людей, которые способны обеспечить развитие компаний. Безусловно, этой тенденции только год, и мы пока не можем сказать, приведет ли она к объединению науки и индустрии. В ближайшие годы это станет понятно.
А. С.: Действительно, сейчас российские компании вынужденно обратились к развитию собственных технологий, и это, безусловно, положительный момент. Но нужно понимать, что наша экономика относительно маленькая, поэтому если мы стремимся все-таки быть в авангарде, то, конечно, нужно преодолевать изоляцию. Поэтому я надеюсь, что компании, развивающие собственные продукты, все-таки будут проявлять глобальные амбиции. Иначе при всем внимании к развитию технологий мы неизбежно все сильнее будем отставать. Если ваш рынок – 1–2% от мирового, то вы не можете конкурировать с компаниями, которые ориентируются на глобальную экономику.
