.png)
1 апреля ЦБ собирался запустить тестирование цифрового рубля. Пока не вышло – не хватило нормативной базы, и эксперимент пришлось отложить. Государство может извлечь из новой разновидности денег немалую выгоду, а что выгадает население? Это разбирает в колонке для GURU выпускник РЭШ, научный сотрудник Института финансовых исследований им. Лейбница (SAFE) Константин Егоров.
На бумаге цифровой рубль выглядит прекрасно: это инновации в IТ, которые не только построены на отечественных технологиях, но и опережают многие западные – цифровой рубль должен появиться раньше цифровых евро и доллара. Однако будущее этого проекта пока все же неочевидно. Банки подсчитывают возможные потери из-за оттока ликвидности и сокращения доходов от комиссий, а рядовым людям даже не очень интересно, чем цифровой рубль будет отличаться от обычного счета в банке.
Оправданно ли такое отношение? И да и нет. Людям вовсе не обязательно знать о возможных преимуществах новинки от ЦБ, чтобы воспользоваться выгодами (в теории) от ее внедрения: им даже не придется заводить для этого новый кошелек на платформе ЦБ.
Потенциально – в самом оптимистичном сценарии – население может выступить в роли «безбилетника»: не пользуясь новинкой, выиграть от увеличения конкуренции в банковском секторе. В крупных городах люди в основном расплачиваются безналичными рублями и держат почти все деньги на счетах банков. Этот рынок достаточно олигополизирован, за деньги вкладчиков конкурирует небольшое число банков, а внешней угрозы для них просто нет. Вряд ли люди станут хранить деньги дома и рассчитываться наличными или массово переходить к новым финтехкомпаниям.
Именно эту внешнюю угрозу для банковского сектора создает ЦБ, запуская цифровой рубль. Любой человек сможет открыть счет на платформе ЦБ и перевести туда деньги из своего банка. Этот же банк будет интерфейсом, через который пользователь будет управлять своим кошельком, но фактически эти деньги будут уже в ЦБ, и поэтому банк не сможет извлечь из них никакой выгоды. Однако весь банковский бизнес как раз и построен на том, чтобы привлекать чужие деньги и зарабатывать на них. Поэтому в самом оптимистичном сценарии банки начнут предлагать более выгодные условия клиентам не из-за конкуренции друг с другом, а из-за конкуренции всего банковского сектора с новой платформой ЦБ. Потенциально это может привести как к повышению банками процентов по счетам (чтобы вернуть часть денег, переведенных в цифровой рубль), так и к улучшению качества их услуг, включая переводы.
Но реализация этого оптимистичного сценария может столкнуться с двумя большими препятствиями. Во-первых, по замыслу Банка России интерфейсом нового электронного рубля может быть только банковский сектор. Тот самый сектор, который сейчас предлагает около 5% на остатки по счетам при ключевой ставке ЦБ 7,5%. Хотя на практике банки, как правило, могут заработать по счетам гораздо больше этих 7,5%. Поэтому есть риск, что недостаток конкуренции, который позволяет банкам так мало платить за остатки по счетам, приведет к тому, что интерфейс для новой платформы ЦБ будет неудобным и дорогим и нововведение не приведет к большим изменениям в банковском секторе. Что-то похожее произошло и с «Системой быстрых платежей» – платформой от ЦБ для мгновенных и бесплатных платежей, которая до сих пор не подключена у многих клиентов банков, потому что эта опция скрыта слишком глубоко в настройках банковского приложения.
Вторая – и более серьезная – угроза заключается в том, что люди сами не захотят пользоваться цифровым рублем, даже если его интерфейс будет достаточно удобным. Механизм цифрового рубля устроен так, что ЦБ будет знать о всех транзакциях на этой платформе, сможет их мгновенно отменять, блокировать средства и ограничивать возможности потратить их. Например, каждый цифровой рубль, зачисленный по программе субсидирования расходов на лекарства, можно запрограммировать так, что его можно будет потратить только в аптеке и только на определенные виды товаров. Это, в принципе, не такая плохая идея, но платформу теоретически можно будет использовать и так, чтобы, например, все зарплаты бюджетников можно было тратить только на продукцию отечественных производителей. И даже если сейчас у ЦБ нет таких намерений, факт остается фактом – новая платформа предоставляет такие возможности. Итого: может оказаться, что условия в банковском секторе не изменятся к лучшему просто из-за недоверия к цифровому рублю по причине слишком больших возможностей контролировать операции с ним.
Опыт прошлого года показал, что самый пессимистичный сценарий довольно сложно предсказать. Если же мыслить сценариями антиутопий, то в них цифровой рубль стал бы единственной доступной формой денег, а ЦБ полностью контролировал бы все транзакции в экономике в режиме реального времени.
Зачем же тогда вообще нужна эта новая платформа, если самые большие возможные выгоды для населения – несколько дополнительных процентов по банковским счетам? Во-первых, хоть сейчас это даже трудно вспомнить, но несколько лет назад, когда концепция цифрового рубля только начала обсуждаться, эти несколько процентов были бы все-таки довольно заметным улучшением в нашей жизни.
Во-вторых, большинство стран сейчас разрабатывают цифровые версии своих валют, чтобы не проиграть в будущей конкуренции чужим валютам. Например, бумажные доллары были настолько популярны, что вне США их было даже больше, чем внутри страны. Цифровой доллар или другая валюта может оказаться еще удобнее. Более того, больше шансов победить в этой борьбе будет у той валюты, которая захватит критическую долю рынка раньше остальных. Ведь гораздо удобнее пользоваться именно той валютой, которой уже пользуются те, с кем вы торгуете.
Первым с этой угрозой столкнулся Китай. Несколько десятилетий назад его банковский сектор еще был недостаточно развит и большая часть населения пользовалась наличными. Потом несколько частных платформ, таких как ритейлер Alipay и мессенджер WeChat, позволили своим пользователям быстро и удобно обмениваться средствами на счетах внутри этих платформ. У них было так много клиентов, что к середине 2010-х подавляющее большинство населения крупных китайских городов использовало только эти платформы для повседневных расчетов. Тогда китайский ЦБ стал разрабатывать цифровой юань, чтобы официальная китайская валюта не проиграла конкуренцию частным платформам.
А угроза потенциальной конкуренции со стороны цифрового юаня, в свою очередь, подтолкнула к разработке цифровых валют США и ЕС. Ведь если бы большинство людей в Китае перешло на цифровой юань, то очень многим жителям других стран тоже было бы выгодно его использовать, коль скоро Китай – самый большой торговый партнер для большинства стран (если импортеры расплачиваются цифровыми юанями, то и им самим и их партнерам было бы удобно принимать эту валюту). И тогда цифровой юань мог бы выиграть конкуренцию не только с бумажным, но и с цифровым долларом просто за счет того, что был бы уже в наличии у слишком большой массы людей.
Похожая угроза стояла раньше и перед Россией. В оптимистичном сценарии из недалекого прошлого Банк России мог сделать настолько удобную для россиян платформу, что и цифровому доллару, и юаню было бы уже слишком сложно зайти на российский рынок. Сегодня же сценарий, в котором у многих россиян есть кошелек с цифровыми юанями, уже не кажется таким плохим.
