.png)
В недавнем материале GURU рассказывал о приемах, позволяющих манипулировать данными. В нем мы обещали рассказать и о книгах, объясняющих, к чему приводит такое манипулирование и почему общество подвержено массовым заблуждениям. Может показаться странным, но эти книги утверждают: мир куда лучше, чем мы считаем. Их авторы не игнорируют проблемы современности, а скорее предупреждают, что если недооценивать достижения, то и их можно лишиться. Они показывают, сколь многого позволили добиться институты свободного рынка, демократии, конкуренции, глобализации, которые сегодня подвергаются агрессивной критике со ссылкой на факты и данные. И рассказывают, насколько часто эти факты подтасовываются, а еще – что людям самой эволюцией предписано преувеличивать негатив и преуменьшать позитив. Лучшая прививка против такого манипулирования – критическое мышление и умение анализировать данные. Как писал Герберт Уэллс, «придет время – и статистическое мышление станет таким же необходимым качеством для истинного гражданина, как умение читать и писать».
Итак:
- почему цифры не лгут?
- как лгать с помощью цифр?
- почему нами так легко манипулировать?
- и чем это чревато?
Филипп Стеркин
Как вы думаете, может ли шимпанзе (допустим, случайно выбирая среди помеченных бананов) дать более точные, чем участники Всемирного экономического форума, ответы на вопросы о ключевых социально-экономических показателях? Очевидность напрашивающегося ответа, вероятно, уже подсказала, что он неверен. И действительно, на некоторые вопросы вернее ответила бы обезьяна, показывает шведский исследователь, врач и просветитель Ханс Рослинг: наши представления о мире гораздо хуже этого мира и эти ложные стереотипы могут перевесить весь багаж знаний и долгих лет учебы.
«Фактологичность» Рослинг назвал своей «последней битвой с повальным невежеством» (вместе со своими близкими и родными он работал над книгой, будучи смертельно больным). Он показывает не только насколько неверно мы оцениваем действительность, но и почему смотрим на мир сквозь темные очки. Дело в 10 инстинктах, обусловленных в том числе особенностями нашего мозга и эволюцией. Например, «у страха глаза велики», потому что страх помогал нашим предкам выжить и мы до сих пор переоцениваем угрозу маловероятных событий. Мы торопимся с выводами и доверяем слухам, поскольку только так человек мог когда-то выжить. Мы верим в судьбу, потому что прежде жизнь менялась редко, а вера в судьбу и единую цель помогала объединять людей в кланы, племена, государства и империи. И хотя «общества и культуры не похожи на скалы», мы до сих пор верим в фундаментальную незыблемость культур и ценностей, разделяющих общества на «мы и они».
«Фактологичность» – это часть проекта Рослинга. На созданном им сайте Gapminder можно убедиться (в том числе пройдя тесты), насколько мир за прошедшие столетия стал лучше: мы живем дольше, богаче, меньше болеем, дети реже умирают, женщины обрели политические и экономические права, мы стали грамотнее и т. д.
Рослинг призывает не сменить темные линзы на розовые, а лишь объективно оценивать действительность, чтобы принимать более взвешенные решения. Он предлагает простые правила фактологичности. Например, «ищите причины, а не злодеев <…> смиритесь с тем, что плохие вещи случаются, даже когда никто этого не хочет», «ищите системы, а не героев <…> спросите, а не сложилось бы так же, если бы этот человек не сделал ничего».
Еще один гимн просвещению, знанию и прогрессу. Ученый-когнитивист и просветитель Стивен Пинкер, как и Рослинг (которого он не раз вспоминает в книге), убежден: чтобы решать проблемы современности, нужно использовать достижения современности.
На основе данных он показывает, сколь многого все человечество добилось за прошедшие столетия и даже десятилетия. Пинкер обращается к идеалам Просвещения, которые «заложили основу той системы взглядов, которую мы сейчас называем гуманизмом и которая ставит благополучие отдельно взятых мужчин, женщин и детей выше славы племени, расы, нации или конфессии». При таком образе мыслей «правительство – это не самодержавная власть волею божьей, не синоним «общества» и не зримое воплощение духа нации, религии или расы. Оно изобретение человека <…> призванное улучшать благосостояние граждан».
В первых главах книги Пинкер объясняет, насколько опасным может быть отказ от даров Просвещения (которые мы принимаем как должное, не понимая, сколь короткий период истории пользуемся ими) и насколько нелепо выглядят обвинения в адрес прогресса, демократии и современных институтов. Эти обвинения тем опаснее, что способствуют росту популизма (работа Мануэля Функе, Моритца Шуларика и Кристофа Требеша показала, что за 120 лет было два всплеска популизма – во время Великой депрессии и в 2010-е гг.). Человечество, предупреждает Пинкер, рискует оказаться в ситуации самосбывающихся пророчеств. (В конце концов, мир не раз отказывался от прогресса, когда развитие на столетия сменялось застоем и даже деградацией, что, например, случилось с Европой после разрушения достижений Древнего Рима или с Китаем после его отказа от связей с внешним миром.)
«Если мы забудем о масштабе человеческого прогресса <…> это может вызвать у людей циничное недоверие к институтам, вдохновленным Просвещением и служащим залогом прогресса, например к институту либеральной демократии или к организациям международного сотрудничества, и склонить их к атавистическим альтернативам. Идеалы Просвещения – это продукт человеческого разума, но им всегда приходится бороться с другими компонентами человеческой природы: с преданностью своему племени, почитанием авторитетов, магическим мышлением, склонностью винить во всех бедах злоумышленников».
Пинкер, как и Рослинг, объясняет не только сколь сильно мы можем заблуждаться, но и почему: под влиянием СМИ (например, показывает, что новости за десятилетия стали более негативными), антипрогрессистов, политиков. Наконец, сама природа обусловила приоритет негативного (ему не подвержена лишь автобиографическая память): «Наши когнитивные, эмоциональные и нравственные способности нацелены на индивидуальное выживание и размножение в архаичной среде, а не на общее процветание в современных условиях». Но экономическая деятельность сегодня, напоминает Пинкер об учении Адама Смита, – «это форма взаимовыгодного сотрудничества, игра с положительной суммой: каждый получает нечто более ценное, чем отдает». «Мудрее прийти к такому социальному контракту, который окажется беспроигрышным для всех», – пишет он.
В одном абзаце Пинкер перечисляет когнитивные и логические искажения: «Люди думают, что слова и мысли в виде молитв и проклятий могут влиять на физическую реальность. Недооценивают вероятность случайностей. Делают обобщенные выводы на основании крохотной выборки личного опыта и руководствуются стереотипами, проецируя типичные черты группы на индивидуумов, которые к ней принадлежат. Подразумевают причинно-следственную связь при обнаружении корреляции. Мыслят крупными категориями, деля мир на черное и белое» (о поведенческой экономике и когнитивных искажениях – выпуск «Экономики на слух» с ректором РЭШ Антоном Суворовым).
Разумеется, Пинкер не игнорирует существующие проблемы, напротив, заостряет на них внимание. Но решать их нужно рационально. Тогда мы поймем, например, что «у невзгод не всегда есть виновник», и не будем искать его (это подобно коллективной паранойе, пишет он). Оптимизм Пинкера – «это теория о том, что все зло обусловлено недостатком знаний <…> каждое конкретное зло – это проблема, допускающая решение». Вслед за древними римлянами и Иммануилом Кантом его книга призывает: «Имей мужество пользоваться собственным умом!»
«Почему большинство людей в современных обществах имеют такое поверхностное представление о том, как на самом деле функционирует мир?» – задается вопросом ученый, политолог, просветитель Вацлав Смил. Ответ – мир очень сложен. В этой книге на основе цифр (на эту тему и более ранняя его книга «Цифры не лгут») он пытается рассказать об устройстве мира: как сильно общество зависит от ископаемых и как менялась эта зависимость; как мы производим еду; насколько древнее явление глобализация и как развивался этот процесс; о четырех столпах современной цивилизации и т. д. «Осознание <…> реальности служит настоятельно необходимой поправкой» к иллюзиям, например к вере возможности через 2–3 десятилетия отказаться от нефти, пишет Смил. В конце книги он пишет про «две распространившиеся в последнее время теории – катастрофизме (мнение, что до окончательного заката современной цивилизации осталось несколько лет) и технооптимизме (предсказание, что новые открытия и изобретения откроют бесконечные горизонты за пределами нашей планеты, превратив земные проблемы в нечто совершенно несущественное)».
Утверждения Смила могут показаться спорными и чересчур категоричными, поэтому относиться к ним нужно так же, как Смил предлагает относиться к любому мнению, – критически (о критическом мышлении – выпуск «Экономики на слух»). Он призывает внимательно изучать факты, чтобы не жить в мире стереотипов, непроверенной информации и столь же красивых, сколь и ложных теорий. Рекомендует эту книгу выпускница РЭШ, соосновательница компании Funexpected MathНаталья Перельдик.
И наконец, классика жанра – книга о том, как лгут при помощи цифр. Хотя ей почти 70 лет, описанные в ней приемы все так же эффективны.
Хафф недаром сделал эпиграфом слова «Существует три вида лжи: ложь, наглая ложь и статистика» со ссылкой на британского писателя и премьер-министра XIX в. Бенджамина Дизраэли (ему их приписал Марк Твен, но до сих пор идут споры, кто их автор). Статистические манипуляции Хафф называет статистикуляцими. Он показывает, как «арифметика превращается в фантазию», с помощью восьми банальных приемов: выборка подходящих данных и средних показателей, сокрытие важных подробностей, громкие выводы из незначительных показателей, манипуляции с графиками и инфографикой, использование псевдообоснованных цифр и конечно, подмена «после» и «вследствие».
Все эти приемы Хафф иллюстрирует множеством примеров из самых близких и понятных читателям сфер, например рекламы. «Мелкие нюансы, о которых нам не сообщают, больше всего способствуют обману тем, что их отсутствие зачастую остается незамеченным», – пишет Хафф о том, как манипуляторы обходят невыгодные им подробности. Он показывает, как компании делают громкие заявления о превосходных качествах своего продукта, апеллируя к рейтингам. А при более подробном изучении данных оказывается, что товар опередил конкурентов совершенно незначительно.
«Если не получается доказать то, что вы хотите доказать, продемонстрируйте нечто другое и настаивайте, что это то же самое <…> Привязать цифру, отражающую какой-то факт, к другому факту – прием известный и всегда сослужит вам добрую службу. Действует безотказно», – пишет он о псевдообоснованных цифрах, приводя пример из агитационной кампании за службу в армии. Вербовщики сравнивали смертность на флоте во время испано-американской войны в конце XIX в. и среди жителей Нью-Йорка. Оказалось, что на флоте она ниже – 0,09 против 0,16%. «Давайте остановимся на мгновение и проверим, сообразите ли вы, что лишает практически всякого смысла сами эти цифры или хотя бы заключение, которое выводили из них вербовщики», – предлагает Хафф (ответ – в его книге).
Огромный простор для манипулирования открывает цифра в «вакууме». Что, например, рассказывает об автоматической соковыжималке утверждение в рекламе, что она выжимает на 26% больше сока. Совершенно ничего, утверждает Хафф и объясняет почему: оказалось, что товар сравнивался с ручной соковыжималкой. С помощью таких манипуляций можно доказать любую бессмыслицу – например, что «в ясную погоду ездить по дорогам опаснее, чем в туманную», так как в ясную погоду аварий происходит значительно больше, пишет Хафф. Ведь она выдается чаще туманной. А подмену «после» и «вследствие»он иллюстрирует совершенно анекдотичным примером: аборигены Новых Гебрид считали, что вши укрепляют здоровье, так как они есть у здоровых людей, а у больных их нет.
Разумеется, Хафф не призывает не верить статистике, он лишь предлагает критически подходить к цифрам и проверять их с помощью пяти простых вопросов:
- кто это говорит?
- откуда ему это известно?
- чего не хватает?
- не подменен ли объект исследования?
- есть ли в этом смысл?
В общем, разумное сомнение – мать размышления. «Подвергайте такому осмыслению все прочитанное, и тогда вы сумеете оградить себя от великого множества сведений, не имеющих под собой реальной почвы», – советует Хафф.
(Также рекомендуем ознакомиться с книгами о том, «Как думают экономисты» и на «полке» профессора РЭШ Ольги Кузьминой, в частности книгой «Почему? Новая наука о причинно-следственной связи» Джуды Перл и Даны Маккензи.)
