.png)
Почему капитал не стремится в бедные страны, хотя в теории он там должен «заработать» в десятки раз больше, чем в богатых? Этот разрыв между теорией и реальностью – одна из загадок мировой экономики. О парадоксе Лукаса рассказываем в новой статье «GURU.Словаря».
Михаил Оверченко
Этот парадокс, названный по имени нобелевского лауреата Роберта Лукаса, показывает фундаментальное противоречие в макроэкономике и теории экономического развития: почему капиталы не текут из более богатых стран в более бедные в больших масштабах, как предсказывает стандартная неоклассическая модель? Лукас сформулировал эту проблему в работе 1990 г., которую так и назвал – «Почему капитал не идет из богатых стран в бедные?».
Если производительность труда на одного работника в более бедной и более богатой странах различается, это должно быть связано с разным количеством капитала на этого работника, отмечает Лукас: «Я попросту исключил все остальные факторы!» Согласно модели с постоянной отдачей от масштаба и однородными факторами производства, предельный продукт капитала (ППК) должен быть значительно выше в странах с низким отношением капитала к труду – т. е. в бедных. Ведь чем меньше капитала, тем большую выгоду приносит каждый дополнительный станок.
Лукас приводил расчет, демонстрирующий колоссальное расхождение: если производство на душу населения в США примерно в 15 раз выше, чем в Индии, то ППК в Индии должен быть примерно в 58 раз выше, чем в США. И если бы мировые рынки капитала были полностью конкурентными и свободными, инвестиции должны были бы направляться в Индию (и аналогичные ей экономики) до тех пор, пока ППК в обеих странах не станут одинаковыми. Но этого не происходит, и капитал перетекает в бедные страны в гораздо меньших объемах, чем можно было бы предположить. Инвестиции перемещаются преимущественно между более богатыми странами (включая крупные развивающиеся) или даже идут из некоторых бедных стран в богатые, а не наоборот. Несмотря на гигантские вложения, которые привлекали в последние десятилетия та же Индия и тем более Китай, поступающие в них прямые иностранные инвестиции (ПИИ) остаются ниже, чем в США и Евросоюз. В 2024 г., по данным UNCTAD, США получили $278,8 млрд, ЕС – $267,8 млрд, Китай – $116,2 млрд, Индия – $27,6 млрд. С 1990-х гг. практически не было ни одного года, когда США и ЕС получали меньше (исключениями стали пандемийный 2020 год, когда западные экономики привлекли чуть меньше Китая, и 2022 г. для ЕС).
Источник: Конференция ООН по торговле и развитию, Доклад о мировых инвестициях за 2025 г.
Результаты, близкие к классической модели, получаются только при сопоставлении развитых и развивающихся экономик в целом: первые в 2024 г. получили ПИИ на $626 млрд, а вторые – на $867 млрд. Правда, смена лидерства произошла лишь в 2020 г. А наименее развитые страны получили всего $36,9 млрд. Впрочем, частично эти цифры объясняются совокупными размерами экономик этих трех блоков и числом входящих в них стран.
Лукас предложил следующие гипотезы для объяснения сформулированного им парадокса.
· Различия в человеческом капитале. Классическая модель игнорирует различия в качестве труда. Между тем эмпирические оценки указывают, что производительность среднего работника в США или Канаде может быть в 5 раз выше, чем работника в Индии или Гане. С учетом этого разница в ППК сокращается с 58 до 5. Правда, это все равно много, отмечает Лукас, и по-прежнему разница должна была бы сильнее привлекать капитал в более бедные страны.
· Внешние эффекты человеческого капитала. Высокий уровень человеческого капитала в стране порождает положительные внешние эффекты (побочные продукты, экстерналии), например быструю передачу знаний и инноваций, улучшенную координацию. Они повышают производительность не только работника, но и совокупную производительность других факторов производства в экономике, включая физический капитал. Тогда соотношение ППК сокращается до 1 и парадокс формально исчезает: доходность капитала в странах с разным уровнем благосостояния и развития становится примерно одинаковой.
· Несовершенство рынков капитала. Рынки капитала в реальности не являются свободными и совершенными.
· Риски. В менее развитых странах высока вероятность того, что иностранные инвесторы могут потерять свой капитал или не смогут репатриировать прибыль из-за экспроприации, несоблюдения контрактов, налоговых или валютных изменений. Это делает ожидаемую отдачу от инвестиций крайне неопределенной, и в такой ситуации даже высокая расчетная доходность капитала не компенсирует высокой вероятности потерь, поэтому инвесторы предпочитают более надежные юрисдикции.
Экономисты Лора Алфаро из Гарвардской школы бизнеса, а также Себнем Калемли-Озкан и Вадим Волосович из Университета Хьюстона в публикации для МВФ постарались объяснить парадокс Лукаса, проведя анализ данных по 50 странам за период с 1971 по 1998 г. Их вывод – в наибольшей степени парадокс Лукаса объясняется качеством институтов. Другие факторы – человеческий капитал, госполитика и в некоторой степени асимметрия информации – играют определенную роль, но сами по себе полностью объяснить парадокс не могут.
Ключевыми элементами в институциональной среде оказались стабильность правительства, качество бюрократии, отсутствие коррупции, правопорядок. «Как показывают наши результаты <…> укрепление прав собственности и совершенствование институтов должны быть приоритетами для политиков, стремящихся увеличить приток капитала в бедные страны», – говорится в исследовании.
«Права собственности – это, наверное, самый основополагающий институт, изучаемый экономистами», – отмечают Марк Кояма и Джаред Рубин в книге «Как разбогател мир. Исторические истоки экономического роста». Множество и теоретических, и эмпирических исследований показывают: чем лучше определены и защищены права собственности, тем больше возможностей для экономического роста. Усиливаются стимулы для инвестиций; активы с большей вероятностью попадут к тем, кто эффективно их использует; сэкономленные на защите ресурсов средства могут быть вложены в производство; под залог собственности легче привлекать финансирование.
Об этом писал еще нобелевский лауреат Фридрих Хайек в книге 1944 г. «Дорога к рабству», говоря о свободных странах (какими чаще являются более богатые развитые экономики) и странах с авторитарным режимом (зачастую более бедные, развивающиеся). «Ничто не свидетельствует так ярко» об отличии первых от вторых, как «соблюдение великих принципов правозаконности», указывал Хайек, «правительство ограничено в своих действиях заранее установленными гласными правилами, дающими возможность предвидеть с большой точностью, какие меры принуждения будут применять представители власти в той или иной ситуации». Исходя из этого, индивид, будь то обычный гражданин, бизнесмен или, как в случае с парадоксом Лукаса, иностранный инвестор, «может уверенно планировать свои действия».
За исследования важности институтов, качество которых может объяснять, почему одни страны процветают, а другие не могут вырваться из ловушки бедности, Дарон Аджемоглу, Джеймс Робинсон и Саймон Джонсон получили в 2024 г. Нобелевскую премию.
О важности институтов в современном мире могут говорить и дополнительные результаты анализа Алфаро, Калемли-Озкана и Волосовича за 1918–1945 гг. Лукас утверждал, что в колониальных условиях механизмы правоприменения были схожи с европейскими: инвесторы в странах третьего мира, которые тогда были частью европейских империй, могли ожидать в них такого же исполнения законов, что и в метрополиях (этой теме посвящена ключевая работа Аджемоглу, Робинсона и Джонсона). Но эмпирический анализ по 15 странам показал, что в этот период наиболее возможным объяснением низких инвестиций в бедные страны являются не институты, а разница в человеческом капитале с богатыми.
