.png)
Центробанки, которым не раз доставались лавры спасителей экономики и победителей инфляции, столкнулись с ожидаемой проблемой: от них ждут, что столь же успешно они помогут обществу решить и другие проблемы – от неравенства до глобального потепления. Но, сойдя с прежнего курса и размыв зону ответственности, центробанки рискуют лишиться независимости и в итоге подорвать доверие к своей политике, пишет выпускник РЭШ, приглашенный профессор Института экономики и финансов Эйнауди (EIEF) Константин Егоров в колонке для GURU. Не так уж важно, пожертвует ЦБ ценовой стабильностью ради финансирования госрасходов или для снижения эмиссии углекислого газа, предупреждает он.
Последние два года многие экономики переживают резкое увеличение инфляции. Часто в этом винят центральные банки, ведь именно они отвечали за стабилизацию инфляции. Но почему центробанки, которые успешно справились с куда более серьезными кризисами 2008 и 2020 гг., «споткнулись на ровном месте» в начале 2021 г.? Как мне кажется, их подвело «головокружение от успехов».
Свое взросление ФРС США начала с кризиса. В конце 1920-х и начале 1930-х ошибки ФРС, которой не исполнилось и 20 лет, превратили обычную по тем временам рецессию в самую большую экономическую трагедию XX в. Отчасти чтобы избежать подобных ошибок, многие центральные банки старались сохранить хотя бы частично привязку валют к золоту, а Милтон Фридман вообще предлагал взять за правило автоматически повышать денежную массу на 3–5% каждый год, лишь бы не дать центробанкам снова совершить столь дорогие ошибки.
После дезинфляции председателя ФРС Пола Волкера в 1980-х общее настроение сменилось на противоположное. Считалось, что центральные банки научились стабилизировать инфляцию и поэтому в том числе ее колебания и бизнес-циклы в экономике стали заметно более сглаженными, чем прежде. Не случайно прошлые десятилетия называют периодом Великой умеренности (Great Moderation).
Но зенита славы центральные банки достигли после 2008 г. (когда эпоха умеренности осталась позади). Как писал в мемуарах тогдашний глава ФРС Бен Бернанке, конгресс и правительство США не смогли принять тех решительных антикризисных мер, которых от них ждали. И тогда ФРС вышла за пределы своего мандата, начав покупать не только гособлигации, как раньше, но и многие другие ценные бумаги, в том числе частные, чего раньше никогда не было. Ей пришлось даже прибегнуть к помощи адвокатов, чтобы доказать законность этих действий. Это был огромный риск, поскольку ФРС могла совершить еще большую ошибку, чем на заре своей истории.
Но, к счастью для всех нас, экономику удалось спасти, а победителей судить не стали. Ярые оппоненты ФРС были бы и рады воспользоваться случаем для очередной атаки на нее, но не рискнули пойти против общественного мнения. Центробанки выиграли войну за свой имидж, и мейнстримом стало представление, что центробанки – это те технократы, которые могут спасти экономику, когда институты правительства парализованы политической поляризацией, коррупцией или чем-то еще.
Отчасти поэтому ФРС не колебалась в 2020 г., когда вышла за пределы даже того мандата, который сложился де-факто после 2008 г. В частности, теперь она покупала не только ценные бумаги больших частных фондов, хотя бы как-то связанных с правительством (Fannie Mae и Freddie Mac), но и отдельные бумаги любых частных компаний, например Apple. Большинство обозревателей были только рады, что центральные банки решительно спасают экономику от пандемии. И это лишь укрепило возникшую еще до 2020 г. веру в могущество центробанков, от которых стали ждать помощи в борьбе не только с высокой инфляцией или финансовой нестабильностью, но и с другими проблемами – неравенством и глобальным потеплением.
Эти ожидания и порожденное ими давление на центральные банки легко понять: с обеими проблемами точно нужно делать больше, чем делалось прежде. В России от Центрального банка тоже ждут решения самых разных проблем – чуть ли не таких вечных, как «дороги и дураки». И независимые центральные банки, которые гордились своей способностью не идти на поводу у правительств, поддались давлению со стороны общества. Стало произноситься много речей на эти темы, пошли бесконечные отчеты, и стала меняться политика. Если при количественном смягчении во время мирового финансового кризиса центральные банки старались своими покупками поддержать те финансовые активы, цены на которые стремительно падали и тянули вниз за собой остальной рынок, то сейчас по крайней мере ЕЦБ начал покупать и поддерживать относительно зеленые активы. Из-за этой новой повестки центральные банки стали гораздо осторожнее относиться к изменениям своей процентной ставки. Например, член правления ЕЦБ Изабель Шнабель буквально оправдывалась, объясняя, что повышение процентных ставок все-таки необходимо, несмотря на то что оно затормозит переход на более зеленые технологии. В конце 2021 г. та же Шнабель рассказывала, что центральные банки обязаны учитывать влияние своих решений по изменению процентной ставки на неравенство в обществе (как минимум между бедными заемщиками и богатыми сберегателями).
После антикризисной программы 2020 г. эксперты предупреждали о большой инфляционной угрозе и предлагали немедленно и значительно поднять процентные ставки. Но несмотря на первые сигналы о растущих ценах, председатель ФРС Джером Пауэлл отказывался это делать до тех пор, пока не снизится безработица. Вероятно, одной из причин такого решения было нежелание усугублять одну из самых острых проблем американского общества – рост неравенства. В итоге момент был упущен, и инфляция стала разгоняться.
Конечно, у центральных банков гораздо больше заслуг, чем ошибок. В конце концов, куда лучше переживать последствия инфляции в 9%, чем допустить крах финансовой системы. И даже ошибочность промедления ФРС в 2021 г. была не так очевидна, ведь экономика зачастую меняется быстрее, чем мы успеваем ее анализировать, и было немало независимых экспертов, согласных с Пауэллом.
Но сейчас, расширяя свой мандат, центробанки рискуют размыть контроль за инфляцией, т. е. своей главной целью. Мне кажется, им стоило бы больше отстаивать свою независимость не только от правительств, но и от текущей повестки общества. Во-первых, совершенно не факт, что они способны существенно помочь в решении этих проблем. Например, если удастся снизить выбросы CO2 в США или Европе, это никак не помешает другим странам увеличить их. Похожая проблема и с неравенством. Даже если центробанки смогут в какой-то момент сгладить отчасти его проявления, то в ответ парламенты и правительства могут сократить расходы на социальные программы, так что получится тот же уровень неравенства, но с более нестабильной инфляцией.
Во-вторых, подстройка политик под текущую повестку увеличивает неопределенность в экономике, поскольку фирмам при установлении цен придется прогнозировать не только ситуацию в экономике, но и будущие таргеты центрального банка. Более того, следование сиюминутным желаниям общественности размывает ценность прошлых обещаний центробанков о поддержании стабильности цен. По сути, может быть не так важно, пожертвует ЦБ ценовой стабильностью ради финансирования госрасходов или для снижения эмиссии углекислого газа. В обоих сценариях общество лишается экономической стабильности, просто в пользу разных групп интересов.
Согласно одному анекдоту, есть два сценария выхода из кризиса – реалистичный и фантастичный. Фантастичный заключается в том, что мы соберемся с мыслями, договоримся и самостоятельно решим свои проблемы. А в реалистичном сценарии прилетят инопланетяне и решат эти проблемы за нас. Конечно, хотелось бы, чтобы центральные банки прилетели и решили побольше наших проблем, если со своими они уже справились. Но только такая надежда и снижает стимулы самостоятельно решать проблемы, и косвенно разрушает первоначальные успехи центробанков. А страдать от высокого неравенства и глобального потепления лучше все-таки при стабильно низкой инфляции.
