.png)
Благосостояние государства часто ассоциируется с его валовым внутренним продуктом (ВВП): если он растет, то мы процветаем, падает – беднеем. Но так ли это? Новый выпуск «GURU.Словаря» посвящен главному экономическому индексу. Мы расскажем, как рассчитывают ВВП, за что его критикуют и почему исследователи все чаще предлагают новые метрики, но замену ВВП найти не могут. А еще вы узнаете, как замысел ВВП был искажен буквально при его рождении.
Анастасия Небольсина
«ВВП всегда на слуху – во всех дискуссиях по экономике. Этот термин настолько вошел в привычку, что мы часто и не задумываемся о его содержании», – пишет известный британский экономист Дайана Койл в книге «ВВП. Краткая история, рассказанная с пиететом». ВВП неспроста кажется нам главным экономическим показателем – именно так он и задумывался.
Как и многие изобретения, ВВП был порожден кризисом и войной – необходимостью максимально точно оценить имеющиеся у страны ресурсы. Подходы к этой задаче делали еще мыслители Нового времени, но решена она была лишь в 1930-е, когда экономист Национального бюро экономических исследований США и будущий нобелевский лауреат Саймон Кузнец сформулировал систему оценки национального дохода. Перед ним была поставлена задача оценить производство фирм и индивидов, а также использовать индекс как индикатор рецессий и подъемов. И в 1937 г. его доклад был представлен Конгрессу США.
Название ВВП говорит само за себя – это рыночная стоимость всех конечных товаров и услуг, произведенных за определенное время на территории страны (США до 1991 г. использовали показатель «валовой национальный продукт» – учитывает производство лишь гражданами страны, но как внутри страны, так и за рубежом). В ВВП включаются только новые товары – автомобиль, собранный несколько лет назад, не войдет в ВВП этого года в отличие от арендной платы от его сдачи. Материалы, использованные при производстве, тоже не будут учтены.
Поскольку для оценки ВВП используются рыночные цены, их рост сам по себе приводит к росту экономики, поэтому экономисты отделяют номинальный и реальный ВВП. Например, номинальный ВВП России за 2020 г. составил 107 трлн руб., но в ценах 2016 г. – 88,8 трлн. Поправка на дефлятор делается и для оценки реального роста ВВП.
Экономисты выделяют три способа подсчета ВВП, которые дают одинаковый результат:
- по производству – на основе подсчета добавленной стоимости. На каждой стадии производства продукт дорожает, и если просуммировать эти надбавки при его продаже, то получим стоимость товара, который входит в ВВП;
- на основе подсчета расходов на покупку произведенных товаров и услуг;
- по доходам: если что-то было произведено, то кто-то на этом заработал, и суммирование доходов даст произведенные в экономике блага и услуги.
Конечно, в реальной жизни подсчет ВВП намного сложнее, в том числе из-за ограниченности данных и самого показателя. Например, в ВВП не включен неоплачиваемый труд, в том числе домашняя работа женщин, – ее эксперты Oxfam в 2017 г. оценивали в 13% мирового ВВП. Безразлична ВВП широта выбора: 10 разных моделей телефона производится в стране или 100, это не влияет на ВВП. Сложности возникают с оценкой товаров, произведенных людьми для себя, нерыночных услуг, теневой экономики, а также – инноваций и повышения качества товаров. Знаменитая комиссия Боскина в 1996 г. пришла к выводу, что из-за недооценки роста качества некоторых товаров (например, компьютеров) инфляция в США завышалась, а рост реального ВВП занижался. Это имело и побочный эффект. Статистические службы по всему миру стали все чаще применять так называемый гедонический индекс цен при определении реального ВВП и это приукрасило картинку его роста, пишет Койл.
И все же при всех недостатках ВВП куда чаще его критикуют незаслуженно из-за заблуждений относительно его природы. Страна с большим ВВП – богатая страна, вот одно из распространенных заблуждений. Размер ВВП не отражает уровень жизни населения, ведь если разделить большой пирог на очень большую компанию, то каждому достанется маленький кусочек. О благосостоянии (а также об уровне экономической активности) говорит скорее ВВП на душу населения, и по этому показателю такие гиганты, как Китай или Индия, окажутся аутсайдерами из-за огромного населения. И уж тем более ВВП сам по себе не расскажет, насколько равномерно распределено богатство, – этот показатель слеп к неравенству доходов в обществе.
Еще одно заблуждение порождает критику ВВП за то, что он не позволяет оценить общественное благосостояние. Например, закрытие грязного производства, или инновация, которая, как смартфон, делает ненужным производство целого набора товаров, – это вычет из ВВП, хотя качество жизни растет. Можно представить ситуацию, когда даже сокращение количества аварий навредит росту ВВП, так как людям реже придется ремонтировать и покупать машины. Но ВВП и не был предназначен для измерения благосостояния: это инструмент измерения выпуска в экономике.
Как сравнивать экономики разных стран? Например, в 2021 г. номинальный ВВП России составил 131 трлн руб., это много или мало по сравнению с другими экономиками? Первый шаг – привести их к единой валюте. Но по какому курсу? Один вариант – по обменному. Однако курсы могут меняться, к тому же цены одних и тех же товаров могут сильно отличаться в разных странах. Чтобы устранить это искажение, используется теория паритета покупательной способности (ППС): исходя из нее на $1 можно купить одинаковое количество схожих товаров в разных странах, т. е. цены приводятся к американским. Так высчитывается некий справедливый курс, по которому потом пересчитывается ВВП страны в долларах.
Для определения курса по ППС используется определенная корзина товаров и услуг. Если в США она стоит $25, а в России – 500 руб., тогда ППС даст нам 20 руб./$ – «честный» курс, при котором за $1 мы покупает одинаковое количество товаров.
Два сопоставления ВВП – номинального и по ППС – дают сильно отличающиеся результаты. Например, Китай – крупнейшая в мире экономика по ППС, но по номинальному ВВП отстает от США. Россия по номинальному ВВП в 2021 г. была на 11-м месте, а по ППС – на 6-м, по оценке Всемирного банка. Ее ВВП составил $1,8 трлн и $4,8 трлн соответственно.
Но и ППС несовершенен. Во-первых, сложно собрать общую для всех стран корзину. Где-то может не быть определенных товаров, где-то возникают искажения из-за потребительских предпочтений. Например, в азиатских странах люди скорее покупают рис, который дешевле макарон, а в западных странах – наоборот, поэтому включение этих продуктов в общую корзину может вести к пере- или недооценке ВВП.
Роберт Кеннеди, сенатор США, говорил, что ВВП учитывает все, кроме того, ради чего стоит жить. Исследователи и власти пытаются устранить этот недочет в измерениях, и сейчас появляются все новые индексы удовлетворенности или качества жизни. Они учитывают качество окружающей среды, продолжительность жизни, образование и многие другие факторы – например, индекс человеческого развития, международный индекс счастья, всемирный индекс свободы прессы и т. д. Все более актуальным становится «зеленый ВВП» – он принимает во внимание использование натуральных ресурсов, биологическое разнообразие и потери, которые наносит природе производство. В определенном смысле эти попытки – возврат к первоначальному замыслу Кузнеца, который хотел «не просто подсчитать выпуск, а найти способ измерения экономического благосостояния нации», рассказывает Койл.
Сам Кузнец писал: «Было бы чрезвычайно полезно иметь оценку национального дохода, откуда исключалось бы все, что в рамках более просвещенной социальной философии, противоположной философии наживы, скорее представляется ущербом, нежели услугой для общества. Такая оценка вычитала бы из текущего национального дохода все затраты на вооружение, почти все расходы на рекламу, громадную долю расходов на финансовые и спекулятивные цели и, что, наверное, самое важное, расходы, которые мы обречены нести только потому, что нужно смягчить тяготы, порожденные нашей экономической цивилизацией. Гигантские затраты на наш городской образ жизни, линии метро, дорогое жилье и т. д., которые мы обычно оцениваем по рыночной стоимости их чистого продукта, не обязательно представляют чистую выгоду для индивидов, составляющих нацию, а являются, с их точки зрения, злом, неизбежным для всякого, кто вынужден зарабатывать своей хлеб в поте лица» (цитата по книге «ВВП. Краткая история, рассказанная с пиететом»). Но такая постановка задачи не отвечала запросам военной эпохи, констатирует Койл, требовалось оценить совокупный производственный потенциал, не вычитая госрасходы на войну. «Вычитание военных расходов из национального дохода, построенного согласно старой концепции, создало бы ложное впечатление, что война – это огромная жертва для частных потребителей. Безусловно, самодержец, взимающий подать на ведение войны, и демократическое правительство, складывающее вместе доходы своих граждан для обеспечения услуг и организации социального страхования, – это совершенно разные вещи», – пишет Койл.
