.png)
«Экономика на слух» заглянула в область, которая, кажется, лежит за пределами экономики и действительно долгое время оставалась для экономистов «черным ящиком». Вместе с профессором РЭШ Ириной Денисовой наш подкаст занялся делами семейными: она рассказала, как экономисты изучают жизнь домохозяйств и что выяснили про них. GURU подготовил тезисы этого выпуска. Из них вы узнаете, что получится, если взглянуть на семью как на фирму или на двустороннюю монополию. Как экономисты включают в свои модели любовь? Как экономический рост помогает жениться по любви? Что за новый тип домохозяйств-одиночек завоевывает мир? Больше или меньше работают и сберегают живущие сами по себе, если сравнить с типичной нуклеарной семьей (для некоторых городов уже не такой типичной)? И что должен знать бизнес об этих новых потребителях?
Довольно долго экономисты смотрели на семью и домохозяйство, как на «черный ящик», не заглядывая внутрь него. Как создаются семьи, какие экономические мотивы двигают людьми, как принимаются решения внутри домохозяйств, чем руководствуются их члены – эти вопросы оставались за пределами внимания экономистов. Только в 1960-е появился спрос на такие исследования и ставшие уже классическими работы, в первую очередь получившего в 1992 г. Нобелевскую премию Гэри Беккера.
Главный вопрос экономики – как оптимально использовать ресурсы. Поэтому, с одной стороны, экономисты исследовали, как используются ресурсы семьи, включая такой редчайший ресурс, как время, а с другой – как те или иные формы домашнего хозяйства помогают получить максимум выгод или минимизировать издержки.
Каждое из направлений научной мысли видело в семье свое, что показал в обзоре исследований Тед Бергстром из Университета Калифорнии.Например, для тех, кто занимается теорией организации, семья – это маленькая фабрика. Те, кто занимается теорией переговоров, смотрят на членов семьи, как на агентов, которые находятся в отношениях двусторонней монополии (один продавец и один покупатель). Для тех, кто изучает городскую экономику или разрабатывает механизмы распределения ресурсов, семья – это маленький город или маленький клуб.
Что получится, если взглянуть на семью как на небольшую фирму, задался вопросом Беккер. Тогда, предположил он, ее можно исследовать, используя привычные экономистам понятия и термины: индивидуальные и общие блага, затраты на их производство и факторы производства, распределение ресурсов, максимизация полезности, цены и т. д. При таком подходе семью можно охарактеризовать как свободный союз рациональных индивидов, которые стремятся получить максимум благ. Они понимают, что общие выгоды, получаемые от брака, превысят выгоды, которые они могли бы получить, будучи холостыми. Экономисты назвали эту разницу «супружеским излишком».
Как и фирма, семья производит блага. Некоторые из них можно приобрести на рынке, а можно произвести самому. Например, можно купить стиральную машину и стирать дома, а можно относить белье в прачечную. Но есть уникальные блага, которые производит только семья: возможность родить ребенка, заботиться о нем, растить его. Есть вопросы престижа, здоровья, морального удовлетворения, теплых отношений, не говоря о любви.
Жизнь вместе позволяет экономить – да, нужно жилье большей площади, но, живя по отдельности, люди тратили бы больше на две квартиры, на коммунальные и бытовые расходы. Существуют также выгодыот разделения труда и специализации. Очень долго женщины традиционно специализировались на ведении домашнего хозяйства, воспитании детей, а мужчины – на зарабатывании денег. Беккер показал, что сохранение такой специализации может быть рациональным выбором, поскольку в силу социальных условий или из-за временного ухода с рынка труда при рождении ребенка женщина начинает отставать от мужчин в карьере, и семье может быть выгоднее поддерживать разделение: мужчина больше времени уделяет оплачиваемой работе, а женщина – домашней.
Предлагаем вам проверить свои знания о гендерной экономике и истории участия женщин в рынке труда с помощью нашего теста.
Жизнь вместе позволяет распределять не только обязанности, но и риски, поскольку семья дает страховку от потери средств к существованию, например, если человек лишился работы, а в стране недостаточно развита социальная система. Также семья позволяет объединить ресурсы, чтобы помочь получить образование и повысить квалификацию тому ее члену, который имеет сравнительное преимущество на рынке труда.
Общими благами, которые создаются внутри домохозяйства, пользуются все его члены, но вкладывают они в них по-разному: как говорится, часто один любит, а другой позволяет любить. Первые модели строились на предположении, что, хотя есть общее семейное благо, у каждого члена домохозяйства своя личная функция полезности, т. е. каждый играет сам за себя. Более поздние модели включают любовь через понятие альтруизма: люди получают удовольствие, заботясь не только о себе, но и о других членах домохозяйства.
Через альтруизм Беккер и Роберт Барро объясняли и рождение детей: люди заводят детей не ради того, чтобы обеспечить себя в старости, а исходя из альтруистических побуждений. В эмпирической литературе обращают внимание на то, что матери в среднем более альтруистичны по отношению к детям, чем отцы, а родители более альтруистичны, чем дети по отношению к родителям, что, как считают биологи, обусловлено эволюцией.
Суммируя: соотношение благ, которые можно произвести только внутри домашнего хозяйства, и благ, которые можно приобрести на рынке, объясняет и решение людей создать семью, и (наряду со многими другими причинами) ее эволюцию.
При выборе партнера, как показал Беккер, люди могут искать похожего на них человека, чтобы повысить их общую полезность, или, напротив, обладающего противоположными качествами. Максимально повысить общую полезность позволяют браки по любви.
Среди множества разнообразных вариантов партнера человек пытается выбрать того, с кем он создаст максимальный супружеский излишек. Это похоже на рынок труда: так же работник и работодатель ищут друг друга, чтобы создать наилучшее сочетание и максимизировать производительность. Как и на рынке труда, существует асимметрия информации: мы не понимаем, кто нам подходит, как сложатся отношения, и даже сами не знаем, как поведем себя в новых обстоятельствах. Но часть характеристик можно выявить. Ровно так же мы исследуем варианты на рынке труда: собираем вакансии, проверяем, пытаемся понять, подходим ли мы работодателю. Часть информации выявляется в процессе поиска, часть – только после совершения выбора. Во время этого поиска человек сравнивает выгоды от того, что он остановит выбор на определенном кандидате, с теми, которые он может получить, продолжив поиск и найдя, возможно, более подходящего ему партнера.
Существуют разные модели принятия решений. Есть модели семей, которые можно назвать «они жили душа в душу», когда люди заботятся в первую очередь об общем благе. Но мы понимаем, что далеко не все живут душа в душу. Люди часто спорят и ищут механизмы, позволяющие разрешать эти споры. Это могут быть кооперативные переговоры, когда члены домохозяйства сообща стремятся достигнуть компромисса. А могут быть некооперативные переговоры, когда люди отказываются сотрудничать, не ищут компромисс, а определяют свою стратегию в ответ на наилучшую стратегию противоположной стороны.
Принятие решений может быть делегировано главе семьи. Беккер предложил концепцию «альтруистического диктатора» (или «доброжелательного диктатора»), которому члены домашнего хозяйства доверяют распределение семейных ресурсов к общей выгоде. Он заботится о других членах семьи и действует, основываясь на предпочтениях всех членов семьи, а не только на собственных интересах. Так он пытается достигнуть оптимума по Парето, когда нельзя улучшить положение одного члена семьи, не ухудшив положение другого.
Тысячелетиями в браке доминировали экономические мотивы: брак был сделкой, позволяющей объединить ресурсы, а порой и выжить. Прежде люди очень сильно зависели от природы: неурожай, засуха, наводнение – все это грозило голодом и даже гибелью. Поэтому в аграрных обществах была традиция выбирать для детей супруга или супругу, которые жили на некотором расстоянии, чтобы диверсифицировать риски: не везде же зальет, будут люди, которые помогут в трудные времена.
Домохозяйства были большие и объединяли несколько поколений и семей – братья, сестры, их супруги жили вместе и вели одно хозяйство, что позволяло расширять его и увеличивать общее благосостояние. Глава семьи – как правило, мужчина – выполнял роль доброжелательного диктатора.
С ростом благосостояния и переходом от аграрного к индустриальному обществу патриархальная семья заменялась нуклеарной, состоящей из родителей и их детей (хотя она встречалась и ранее, но не была доминирующей). С одной стороны, появилась возможность выжить самостоятельно, намного реже обращаясь за помощью к родственникам. С другой – урбанизация отчасти заменяла выгоды большой патриархальной семьи, поскольку горожане пользуются общей инфраструктурой и тем самым объединяют усилия по ее созданию так же, как объединяли усилия члены патриархальной семьи. Стали расти ценность человеческого капитала и экономическая специализация, что способствовало индивидуализации и обособлению семей.
Поскольку оплачиваемая работа приносила все больший доход, люди стали откладывать момент создания семьи, больше времени тратя на обучение и повышение своей квалификации. Отдача от инвестиций в себя одновременно позволяла принимать все более самостоятельные решения без оглядки на мнение родителей, поскольку их помощь играла все меньшую роль. Расширение свободы выбора позволило выбирать из большего количества альтернатив,а чем больше альтернатив, тем лучше результат. Это приводит к дальнейшему росту отдачи от образования.
Последние десятилетия нуклеарное домохозяйство все больше заменяется домохозяйством, состоящим из одного человека. Доля домохозяйств, состоящих из одного человека, оставалась довольно стабильной с начала Нового времени до конца XX в. – обычно ниже 10%. Но за последние десятилетия доля домохозяйств из одного человека выросла в мире с 23% в 1985 г. до 28% в 2018 г. В некоторых странах Западной и Северной Европы таких домохозяйств уже более 40%, а в некоторых городах, например в Стокгольме, их уже большинство. Растет она и в азиатских экономиках, например в Южной Корее – с 20% в 2005 г. до 32% в 2020 г.
Все больше домохозяйств-одиночек в России: если по состоянию на момент переписи в 2002 г. их было немногим более 20%, то сейчас – свыше 40%. С чем это связано? Один из факторов – огромная разница в ожидаемой продолжительности жизни женщин и мужчин: 75 лет и 64 года соответственно (данные на 2021 г.). Поэтому можно предположить, что значительная часть этих домохозяйств – вдовы. Но и в целом стало больше людей, которые живут одни, особенно в городах.
Возможно, что эта цифра (42%) завышена, что связано с особенностями проведения переписи, в частности с широким использованием административных данных о регистрации. Но насколько она завышена – это открытый вопрос. В любом случае очевиден тренд: молодые люди с ростом благосостояния уходят от родителей и начинают жить одни, откладывая создание брака и рождение детей. Какая доля из них так и продолжит жить одни, а какая создаст семью – тоже открытый вопрос.
На принятие решения влияет сочетание факторов. Вспомним, ради чего с точки зрения экономистов люди живут вместе. Ради того, чтобы увеличить индивидуальное потребление, объединяя ресурсы, а также получить блага, которые иным способом не получить. Сейчас развитие технологий снижает материальные стимулы к проживанию вместе. К тому же использование социальных сетей отчасти подменяет нематериальные стимулы, позволяя получить моральную поддержку и почувствовать заботу.
Таких домохозяйств обычно больше в более богатых странах, в том числе в скандинавских, корреляция с уровнем благосостояния существует. Но при одинаковом уровне дохода есть и иные различия между регионами. На это влияют разные факторы: социальные нормы, ценности (насколько они индивидуалистические или коллективные), доступ к системам социальной поддержки. Ценности самореализации для многих выходят на первый план, оттесняя ценности семьи и рождения детей. Также влияет урбанизация: не зря, согласно переписи в России, в сельской местности мало домохозяйств, состоящих из одного человека, и много в городах.
Изменение ценности времени в связи с ростом зарплаты и, в частности, увеличением дохода, который женщина может получить на рынке труда, стимулирует женщин откладывать принятие решения о создании семьи. Но одновременно есть другая тенденция – рост количества матерей-одиночек.
Новая эра рождаемости
Экономика рождаемости вступила в новую эру, утверждают Матиас Доепке из Северо-Западного университета и его соавторы. Модели первого поколения были разработаны с учетом двух эмпирических закономерностей: отрицательная взаимосвязь между доходом и фертильностью и между участием женщин в рабочей силе и фертильностью. Иными словами, чем богаче люди и чем активнее женщина вовлечена в рынок труда, тем меньше детей будет в семье. Все эти модели более не являются универсальными, уверены авторы. В странах с высоким уровнем дохода соотношение дохода и рождаемости выровнялось, а в некоторых случаях межстрановая взаимосвязь между участием женщин в рабочей силе и рождаемостью стала положительной. Авторы выделяют четыре фактора, которые способствуют совмещению карьеры с семьей: семейная политика, помощь отцов, благоприятные социальные нормы и гибкие рынки труда.
Домохозяйство из одного человека не позволяет диверсифицировать риск так, как семья. Если вы потеряли работу, вам сократили зарплату или перевели на неполный рабочий день, вы не можете рассчитывать на ресурсы партнера. Потенциально это увеличивает нагрузку на социальную систему. И возникает вопрос: хватит ли общественных ресурсов?
В то же время у одиночек возникают стимулы работать больше и сберегать больше. Исследования показывают, что сбережения домохозяйств из одного человека в расчете на одного относительно выше. В России, правда, связь обратная: домохозяйства из одного человека сберегают меньше. И это загадка: почему?
Потребление соло-домохозяйств отличается от потребления нуклеарной семьи. Такие люди реже готовят дома, чаще едят в ресторанах и кафе, чаще заказывают готовую еду, в магазинах они выбирают упаковки меньшего размера. Они иначе проводят свободное время. И бизнес под это подстраивается. Например, если человек едет один, турфирмы предлагают ему присоединиться к людям близких интересов. Рынок съемного жилья предлагает квартиры меньшего размера. В магазинах таким людям предлагаются упаковки меньшего размера. И государству тоже нужно учитывать эти тренды, по крайней мере при развитии социальных систем.
