.png)
«Трамповский шок» отправил глобальную торговую систему в настоящий нокдаун, и какой она выйдет из хаоса пошлин – ключевой вопрос для мировой экономики. Ответы на него искали участники Просветительских дней памяти сооснователя РЭШ Гура Офера – профессор РЭШ и проректор Всероссийской академии внешней торговли по научной работе Наталья Волчкова, советник Центра экспертизы по вопросам ВТО Максим Медведков, который возглавлял российскую делегацию на переговорах о вступлении России в ВТО, и руководитель направления исследований товарных рынков ГК «Норильский никель» Петр Варюшин. GURU рассказывает об их дискуссии и о том, какие сценарии видят экономисты.
Филипп Стеркин
Большую часть истории в основе торговых отношений лежала «не столько справедливость, сколько сила», но после Второй мировой войны все резко изменилось: появилась многосторонняя торговая система, которая способствовала 80 годам беспрецедентного экономического роста, вспоминает Энн Крюгер, бывший главный экономист Всемирного банка и первый заместитель директора-распорядителя МВФ, а сейчас профессор Университета Джонса Хопкинса. Теперь сила снова пытается доминировать. Во время своего первого президентского срока Дональд Трамп начал торговую войну с Китаем, Джо Байден сохранил эти ограничения, и сейчас Трамп развязывает глобальную торговую войну. «Экономическая система, в которой большинство стран функционировало последние 80 лет, перестраивается, вступая в новую эру», – констатирует главный экономист МВФ Пьер-Оливье Гуринша.
После серии повышения пошлин эффективная тарифная ставка США, по расчетам МВФ, превысила уровни, достигнутые во время Великой депрессии (что век назад способствовало разрастанию кризиса), а ответные меры со стороны основных торговых партнеров значительно подняли общемировую ставку. Мир словно возвращается в эпоху меркантилизма, когда, как пишет профессор РЭШ Наталья Волчкова, международную торговлю видели «игрой с нулевой суммой, где выигрыш одной стороны достигается только за счет проигрыша другой».
Источники: Haver Analytics; PIIE; Refinitiv Eikon; расчеты сотрудников МВФ и Всемирного банка.
Происходящее напоминает «никсоновский шок», сравнили участники Просветительских дней РЭШ. В 1971 г., отказавшись от привязки доллара к золоту, президент США Ричард Никсон запустил перестройку валютно-финансовой системы, теперь же «шок Трампа» может разрушить торговую систему. «Вопрос – что будет взамен», – говорит Волчкова.
Потери в торговой войне могут быть ощутимыми. МВФ уже ухудшил прогноз глобального экономического роста по сравнению с январским докладом. На 2025 г. прогноз снижен на 0,5 п. п. до 2,8% (после роста на 3,3% в 2024 г.), на 2026 г. – на 0,3 п. п. до 3%. Цену апрельской серии тарифов иллюстрирует вариант прогноза без их учета – он существенно лучше и предусматривает рост мирового ВВП на 3,2% в 2025 и 2026 гг. Рост мировой торговли замедлится еще сильнее – до 1,7% в 2025 г. с 3,8% в 2024 г.; пересмотр в сторону понижения ощутимый – на 1,5 п. п. по сравнению с январским прогнозом.
.png)
Источники: Доклад МВФ о состоянии и перспективах мировой экономики и расчеты сотрудников МВФ.
Рост инфляции, снижение доходов бизнеса (за исключением, возможно, отдельных отраслей, защищенных тарифами) и населения, увеличение неопределенности, что ударит по инвестициям фирм, перечисляли последствия участники Просветительских дней. Худший из возможных сценариев – разделение мира на несколько блоков, более мягкий – частичная фрагментация с размещением производств в собственных или дружественных странах, считает Волчкова. Большинство продаваемых товаров представляют собой промежуточные ресурсы, которые многократно пересекают границы, прежде чем превратиться в конечную продукцию, объясняет Гуринша, так подобно снежному кому будут расти издержки фирм. После того как компании начнут сокращать инвестиции и расходы, банки «проведут переоценку рисков заемщиков», финансовые условия могут ужесточиться, предупреждает Гуринша, и резкое снижение цен на нефть – наглядное проявление этой неопределенности.
Но сценарий апокалипсиса не единственный и вовсе не неизбежен. Слишком агрессивные действия Трампа могут свидетельствовать о том, что его задача – принудить торговых партнеров пойти на переговоры с США, считают участники Просветительских дней. Ставки высоки и, похоже, цель Белого дома – пересмотреть тот торговый режим, который сложился для США, говорит советник Центра экспертизы по вопросам ВТО МаксимМедведков: пауза в повышении тарифов открывает для всех стран дорогу к двусторонним договоренностям, причем не только по торговым вопросам. Возможное развитие событий, согласна Волчкова, на это указывает слишком агрессивная позиция Трампа в отношении Европы – важного партнера США. Некоторые экономические теории показывают, что своими действиями США как гегемон, быть может, стараются мобилизовать союзников в борьбе против главного противника – Китая, писал в колонке для GURU Константин Егоров, профессор Антверпенского университета и выпускник РЭШ.
«То, что делает Трамп, в кругу переговорщиков называется постановкой ложной цели, – рассказывает Медведков. – Международные переговорщики очень часто так делают. Они говорят: «Мы хотим разрушить вашу экономику и будем это делать такими-то способами», а на самом деле просто наращивают переговорную мощь. И когда все в ужасе и не понимают, как же мы будем дальше жить, отвечают: Ну окей – хотите жить дальше, давайте договариваться». Договориться американская администрация рассчитывает к июлю и, быть может, «все отделаются легким испугом», надеется Медведков.
Но даже при сценарии «легкого испуга» ключевой риск сохранится – огромная неопределенность, говорит Волчкова: бизнес будет избегать рисков и замораживать инвестиции. «Тарифы можно заложить в бизнес-планы, а неопределенность – нет», – подчеркивает она. Поэтому, даже еслиобъявленная после «Дня освобождения» пауза в повышении американских тарифов (не коснулась Китая) продлится, это существенно не изменит глобальные перспективы, подчеркивает Гуринша, ведь неопределенность сохраняется.
Бизнес и страны будет искать способы адаптироваться к этой неопределенности. Возможно, будут создаваться «прокладки» в торговле между США и Китаем, страны Глобального Юга будут группироваться вокруг Китая, перечисляет Волчкова варианты реакции на происходящее, но остается большой вопрос: что будет с многосторонней торговой системой и правилами ВТО?
Десятилетиями развитие локальных экономик выстраивалось в условиях глобального процесса, определяемого правилами глобальной торговли – «они в каком-то смысле были священными, под них подстраивались национальные экономики», говорит Волчкова. Эта система позволяла «товарам двигаться между странами, а не лежать в портах в ожидании волеизъявления какого-то официального лица», замечает Медведков. Многосторонние торговые соглашения помогали странам избежать классической дилеммы заключенного или гонки на выживание, когда у крупных экономик появляется стимул вводить односторонние тарифы для улучшения условий торговли, пишет известный эксперт по торговле Пинелопи Голдберг.
Впрочем, хотя правила международной торговли и казались священными, росло количество недовольных ими. Непросто создать систему, которая будет учитывать интересы и бедных стран, и не желающих идти на компромиссы богатых стран, в итоге ВТО зашла в тупик, рассказывала Волчкова в подкасте «Экономика на слух». «Десятилетия углубления торговых связей способствовали быстрому, но неравномерному экономическому росту», – признает Гуринша, и в жалобах развитых экономик на то, что «глобализация несправедливо привела к вытеснению многих рабочих мест», тоже есть «определенный резон».
Эти жалобы породили ощущение, что одни торговые партнеры наживаются на других и их нужно наказать. Сейчас торговая политика США во многом исходит из доктрины «взаимности», согласно которой тарифы США должны соответствовать тарифам их торговых партнеров, пишет Жан-Пьер Ландау из парижского университета Sciences Po. И если послевоенная торговая система была основана на предположении, что страны стремятся максимизировать собственное благосостояние, то последние годы Вашингтон все чаще руководствуется иными мотивами – препятствовать экономическому подъему конкурентов, особенно Китая, предлагает объяснение Голдберг: «С этой точки зрения тарифная стратегия Трампа выглядит более последовательной. Возможно, она не приносит пользы экономике США, но это к делу не относится. Цель состоит в том, чтобы навредить другим».
Может показаться, что геополитика и торговое сотрудничество вообще несовместимы, отмечают экономисты Адитья Матту, Мишель Рута и Роберт У. Стайгер, но, показывают они, «это верно только в том случае, если соперничество затмевает любые соображения о благополучии собственной страны. Во всех остальных случаях торговое сотрудничество приносит пользу даже с учетом геополитики». Адаптируясь к геополитическим вызовам, ВТО может продолжать успешно функционировать, уверены они. Чтобы сохранить преимущество многосторонних соглашений, Крюгер даже предлагает рассмотреть радикальный вариант на случай, если Трамп откажется идти на компромиссы. Другие страны могут сформировать новый, независимый от США торговый альянс на основе принципов ВТО, пишет она и предлагает назвать его «Торговая организация минус США» (Minus US Trade Organization, MUTO). В конце концов, на долю США приходится менее 5% населения мира и примерно 9% мирового экспорта, констатирует Крюгер.
Но, возможно, у Трампа и нет цели разрушать существующую систему, замечает Медведков. Он обращает внимание на заявление администрации Трампа о том, что ее решения по тарифам соответствуют правилам Генерального соглашения по тарифам и торговле (ГАТТ, предшественник ВТО): «Это может быть ключ к отгадке: если бы Трамп был нацелен на разрушительный сценарий, ему не нужно было бы оправдываться». У США было много претензий к ВТО, вспоминает Медведков, возможно, с помощью тарифов Трамп хочет изменить ситуацию. Правила ВТО, приводит он пример, позволяли развивающимся странам защищать свои рынки с помощью более высоких импортных пошлин, многие из этих стран, фактически став развитыми, не хотят отказываться от этих возможностей и менять свой статус.
Ключевое противоречие – между США и Китаем. Главным драйвером ВТО были США, но главным пользователем системы ВТО становится Китай, отмечает Медведков, и если США стремятся исправить этот дисбаланс и укрепить систему, то США и Китай договорятся: «Притяжение этих рынков, возможности, которые открываются для бизнеса – и китайского, и американского, – могут перевесить все проблемы». 22 апреля Трамп уже допустил, что ставка тарифа будет снижена даже для Китая – ключевого противника США: «145% – это очень высокий показатель. Это не будет так высоко <…> она и близко не будет такой высокой. Она существенно снизится».
Еще Адам Смит показал, что свободная торговля ведет к росту общего благосостояния, а Давид Рикардо развил его идеи, доказав, что от международной торговли выигрывают все, причем выигрыш одних увеличивает выигрыш других, рассказывала Волчкова в выпуске «Экономики на слух» про Рикардо. Тарифы экономически вредны: они повышают затраты импортеров, препятствуют инновациям, способствуют монополизации рынков и коррупции, пишет Крюгер. Ресурсы перераспределяются в пользу менее конкурентоспособных производств, что приводит к снижению совокупной производительности и повышению цен на продукцию, указывает Гуринша. Насколько разрушительными они могут быть, показала Великая депрессия, усилению которой способствовал протекционизм.
В определенных случаях тарифы, конечно, могут быть инструментом привлечения инвестиций, признали участники мероприятия РЭШ. Это инструмент промышленной политики и приоритизации отраслевого развития страны, объясняет Волчкова, с его помощью государство намеренно «искажает цены в пользу определенных отраслей и товаров». «Тариф позволяет инвестору гарантированно работать с определенной нормой прибыли, и она будет всегда больше по сравнению с ситуацией, когда этого тарифа нет», – говорит Медведков, но в одних секторах тариф может сработать и помочь, а в других – нет. Эффективность тарифов для защиты внутреннего рынка не всегда бесспорна, продолжает руководитель направления исследований товарных рынков ГК «Норильский никель» Петр Варюшин, приводя в пример российский автопром: «Пошлина на импорт автомобилей порядка 50%, дополнительно к ней начисляется утилизационный сбор. И нельзя сказать, что мы вырастили мощных национальных производителей автомобилей. Тарифные меры должны действовать вкупе с другими факторами. Это должна быть понятная политика привлечения инвестиций». Этот инструмент простой, но противоречивый из-за его последствий для экономики в целом, в частности для инфляции, резюмирует Медведков. Одни только новые тарифные меры США в отношении импорта из Китая, Канады, Мексики, ЕС, импорта автомобилей, алюминия и стали грозят масштабными сбоями в ключевых отраслях промышленности США, зависящих от такого импорта, в том числе в машиностроении, химической промышленности, производстве транспортного оборудования, предупредил Федеральный резервный банк Ричмонда. МВФ в апреле понизил прогноз экономического роста в США на этот год до 1,8%, что на 0,9 п. п. ниже, чем ожидалось в январе. На тарифы приходится 0,4 п. п. этого снижения, пишет Гуринша.
Удар будет нанесен и по другим ведущим экономикам. Прогноз роста ВВП Китая снижен на 0,6 п. п. до 4%, еврозоны – на 0,2 п. п. до 0,8%. В особенно уязвимом положении – наименее развитые и бедные страны, говорит Волчкова, их ключевой инструмент развития – доступ на рынки развитых стран, для них будет страшным ударом лишиться его. Если потребителям США придется больше заплатить за ускорившуюся инфляцию, то страны с низким и средним уровнями дохода будут нести основное бремя кризиса – от обесценения валюты до роста стоимости заимствований, пишет Джаяти Гхош, профессор Массачусетского университета в Амхерсте, занимающаяся вопросами развития.
Россия тоже успела ощутить последствия угрозы торговой войны в виде снижения цен на нефть. «У нас всегда одно и то же. Нефть – основной источник доходов, и не только бюджета, а в целом страны», – говорит Волчкова. И если реализуется сценарий фрагментации мировой торговли, то это приведет к торможению мировой экономики и падению спроса на сырье, включая нефть, ожидает она.
Страны будут стремиться договориться, рассчитывает Медведков, слишком велики выгоды от свободной торговой системы, позволяющей снижать издержки и повышать благосостояние: «У меня нет сомнений, что ЕС может построить американский лимузин – и даже с успехом, вопрос только в том, сколько он будет стоить». Но для того чтобы сохранить эти выгоды и обеспечить «правильный баланс между темпами прогресса или глобализации и устранением связанных с ними проблем», политики должны мыслить «далеко за пределами [...] компенсационных трансфертов между «победителями» и «проигравшими»», призывает Гуринша. «К сожалению, в этом направлении было сделано недостаточно, что подтолкнуло многих к принятию мировоззрения с нулевой суммой, согласно которому выгоды одних достигаются только за счет других», – признает он.
