.png)
Социальные сети запирают людей в эхо-камерах. Они усиливают поляризацию в обществе. Их алгоритмы способны навязать пользователям любую информационную картину. Это лишь немногие популярные обвинения в адрес соцсетей, и многие из них скорее мифы. На самом деле мы знаем о мире соцсетей не так много, рассказывает научный руководитель РЭШ Рубен Ениколопов, изучающий медиа. Во многом влияние соцсетей зависит от того, в какой точке реальный мир пересекается с виртуальным, показывают исследования*.
Потребление информации не зря сравнивают с питанием. Большая часть человечества уже забыла о голоде, а для многих стран цель накормить население сменилась целью бороться с ожирением и пропагандировать правильное питание. Так и с информацией. Не так давно проблемой был информационный голод, теперь же информации стало настолько много, что все чаще хочется от нее спрятаться и сесть на информационную диету. Сначала интернет, а потом соцсети радикально снизили издержки на производство и получение информации: телефон в кармане открывает доступ к безграничному информационному полю, позволяя каждому стать ее распространителем и производителем в невиданных прежде масштабах. И это явный признак прогресса: гораздо лучше мучиться с выбором (отсекать фейки и отбирать надежную информацию), чем голодать.
Но как этот поток информации сказывается на информированности населения? Простой ответ: она растет. Люди, которых во время исследований лишали доступа к соцсетям, становились менее информированными. Однако мое прочтение последних работ (например, здесь) говорит о том, что этот простой ответ оказывается не самым верным, если мы оцениваем влияние на политическую информированность.
Сегодня разнообразие выбора позволяет человеку составить наиболее подходящую ему информационную диету из огромного набора «блюд», отказавшись от всего, что не соответствует его вкусам. Конечно, и раньше человек мог пропустить полосы газет с экономикой и политикой, чтобы почитать репортаж с футбольного матча, а новостную передачу включить на спортивной «пятиминутке». Однако, пролистывая газету или ожидая спортивного блока новостей, человек мог заодно «глотнуть» информации о политике и экономике. Теперь соцсети позволяют ему так настроить свое «меню», что он будет вовсе отрезан от них. Поэтому, возможно, мы можем прийти в информационно более поляризованный мир: политическая осведомленность одних людей будет расти, а других – снижаться. Обычно в первой группе оказываются люди с высшим образованием и более взрослые, во второй – более молодые и менее образованные. Одни получили возможность узнавать больше о политике, другие – меньше, и таким образом в целом осведомленность общества не увеличится.
Но это только полбеды. Даже если бы информация распространялась более равномерно, это не решило бы другой проблемы: как количество пищи не обязательно переходит в качество, так и поток информации не обязательно формирует объективную картину. Сегодня все сложнее отделить достоверную информацию от недостоверной, факт – от мнения и эмоций, сопровождающих его распространение в соцсети. И чем эмоциональнее это мнение, тем быстрее оно распространяется. Причем, к сожалению, ложь намного обгоняет правду. Исследования показывают, что фейковые новости часто вызывают более сильные эмоции, что побуждает людей активнее делиться ими.
Неравномерное влияние соцсетей на осведомленность общества и восприимчивость людей к недостоверной, эмоционально окрашенной информации приводят нас к вопросу: как же соцсети влияют на поляризацию общества? Вопрос чрезвычайно актуальный, поскольку мы наблюдаем ее последствия в виде роста поддержки популистов и правых радикалов в демократических странах. Раскол проходит по линии даже не политических или экономических воззрений, а ценностных. И конечно, велик соблазн возложить за это ответственность и на соцсети: раньше их не было, а теперь они появились – и поляризация выросла. Сложно не начать обвинять соцсети, глядя на то, как они активно используются политиками, яркий пример чему – Дональд Трамп и его союзник, владелец соцсети X (ранее известная как Twitter) Илон Маск.
И снова у нас есть простой и сложный ответ. Распространенная точка зрения – социальные сети увеличивают поляризацию: люди склонны составлять информационную «диету» так, чтобы в ней был тот контент, который соответствует их взглядам и с которым им проще согласиться. Пользователи подписываются на каналы с однобокой подачей и оказываются в информационном пузыре или в эхо-камерах.
Но снова простой ответ может оказаться неверным. Для начала нужно понять, так ли высока поляризация в соцсетях. Действительно, исследования, изучавшие поведение американцев в Facebook (компания Meta, владеющая этой соцсетью, признана экстремистской, ее деятельность запрещена в России. – GURU), подтверждают, что уровень сегрегации в соцсетях выше, чем в офлайне. Но в значительной степени средний показатель сегрегации определяется «хвостами распределения» – в особенности ультраконсервативными группами. В левом спектре тоже встречаются люди в пузырях, но значительно реже. Республиканцы, знакомясь с противоположными взглядами, становятся значительно более консервативными, а вот влияние на демократов статистически незначимо – они становятся лишь немного либеральнее. Выходит, что в среднем сегрегация не так уж велика – подавляющее большинство пользователей получают информацию из разных источников.
Следующий вопрос: как соцсети влияют на поляризацию общества – повышают или, напротив, снижают? Исследования дают неоднозначные результаты. Алгоритмы социальных сетей могут ограничить доступ к новостям, противоречащим установкам, и таким образом усилить поляризацию. Это показал, в частности, эксперимент, связанный с выборами в конгресс США 2018 г. Перед голосованием его участникам отключали доступ к Facebook на четыре недели, и первоначальные результаты показали – поляризация снижалась. Однако повторное исследование, проведенное спустя два года во время президентских выборов и выборов в конгресс 2020 г., не выявило подобного эффекта. Более того, переход от существующего в Facebook алгоритма фильтрации новостей к простому хронологическому порядку не оказал значимого влияния.
В некоторых случаях наблюдалось даже позитивное влияние соцсетей. Это показал эксперимент в Боснии и Герцеговине в июле 2019 г., совпавший с годовщиной трагедии в Сребренице. Участников случайным образом разделили на две группы: одни временно деактивировали свои аккаунты в Facebook, другие продолжили пользоваться платформой в обычном режиме. Вопреки ожиданиям исследователей, участники, отключившие Facebook, проявляли меньше уважения к представителям других этнических групп по сравнению с теми, кто оставался активным в соцсети. Эффект был особенно заметен среди людей, проживающих в этнически однородных районах. Это свидетельствует о том, что даже минимальное взаимодействие с чужой точкой зрения в социальных сетях может снижать межэтническую напряженность.
Получается, влияние соцсетей зависит от альтернатив им. Если бы пользователи не общались онлайн, вероятно, они поддерживали бы контакты лишь в офлайн-среде, которая может быть еще более замкнутой и радикализированной. В Боснии и Герцеговине, где этнические группы в реальной жизни почти не пересекаются, соцсети стали пространством, где хотя бы минимальный диалог между ними возможен. В долгосрочной перспективе это могло снижать уровень предвзятости и враждебности.
Выходит, знак, который можно поставить перед эффектом соцсетей, – плюс или минус – зависит от среды. Это проявляется и в политическом влиянии соцсетей. В развитых демократических экономиках сильнее негативные аспекты социальных медиа. Там изначально обеспечены свобода слова и возможности для гражданской самоорганизации. Вместо этого они могут усиливать поляризацию, распространение экстремистских идей и дезинформации.
Напротив, в странах с неразвитыми политическими институтами проявляются положительные качества социальных медиа. Например, в Китае, где широко распространена цензура и государство использует соцсети для пропаганды, они тем не менее способствуют увеличению количества протестов. Авторы недавно опубликованного исследования проанализировали влияние постов на платформе Weibo – ведущей платформы микроблогов в Китае – на протесты и забастовки в Китае с 2009 по 2017 г. В отличие от протестов в России или арабских странах китайские протестные посты из-за цензуры не содержат прямых призывов к организации митингов. Однако даже простое распространение информации о протестах может подталкивать людей к действиям. Если жители одного города вышли на улицы, вероятность протестов в других городах в течение двух дней возрастает на 17%.
Столь неоднозначные выводы о влиянии соцсетей показывают, что нам еще очень многое предстоит узнать о них, чтобы ограничить их негативное влияние. Однако кое-что мы уже знаем: принципы реального мира работают в виртуальном и могут помочь бороться как с агрессией в соцсетях (подробнее об этом – в другой колонке Рубена Ениколопова. – GURU), так и с распространением недостоверной информации.
Выше я написал, что в соцсетях ложь полмира обойдет, пока правда тапки наденет. И это плохая новость. Хорошая новость – люди все же распознают недостоверную информацию и перестают доверять ей. Плохая новость – они все равно готовы ее распространять. Хорошая – людей можно убедить не делать этого, используя самые доступные способы убеждения. В этом помогает не только проверка информации с помощью профессиональных фактчекеров. Краудсорсинговая проверка (например, опрос) оказывается не менее эффективной, чем профессиональный фактчекинг, показало исследование программы Twitter Birdwatch, использующей краудсорсинг для проверки фактов.
Но и это не панацея – никакой фактчекер не догонит фейковые новости. «Время полураспада» у них – часы, а на проверку уходит минимум 1–2 дня. Поэтому гораздо проще не гнаться за ложью, а остановить ее. Задача осложняется тем, что нужно при этом не остановить распространение достоверной информации. Последние исследования показывают, что в краткосрочной перспективе наиболее эффективный способ – просто напомнить людям о том, что в соцсетях распространяется много ложной информации и нужно критично относиться к тому, что они читают. Есть и более долгосрочные методы воздействия: повышение грамотности, в данном случае – цифровой. Отделять правду от неправды – это тоже навык, которому можно учиться.
* Колонка подготовлена на основе выпуска «Экономики на слух».
