Как экономика превращает эгоизм в альтруизм

Каждый из нас, безусловно, желает окружающим только добра, но всем нам приходилось сталкиваться с жадностью и эгоизмом других. Мало кто решится оставить бутылку молока в общем холодильнике офиса, и никто не пытается соблюдать чистоту на улице так же усердно, как у себя дома. Как же нам тогда удается жить в относительно цивилизованном обществе, объясняет профессор Антверпенского университета и выпускник РЭШ Константин Егоров*. 

Невидимая рука альтруизма

Можно было бы подумать, что это угроза со стороны государства заставляет нас держаться в рамках приличия и кооперировать друг с другом. Тем не менее общества вполне преуспевали и до появления государств, пусть и по стандартам тех времен. На самом деле в том числе с этого вопроса и зарождалась экономика во времена Адама Смита: как люди, преследующие свою выгоду, как бы случайно помогают обществу в целом гораздо больше, чем, например, какие-нибудь чиновники, осознанно стремящиеся достичь того же самого?

Одним из примеров, использованных самим Смитом, были пекарь и его клиент, оба жадные и не готовые даже думать о благополучии других. Казалось бы, такое общество обречено на провал, ведь каждый будет пытаться только нажиться на другом. Однако так получается, что жадность пекаря заставляет его думать о потребностях клиента. Чем больше пекарь хочет заработать, тем в условиях конкуренции ему выгоднее первому понять, чего больше всего хотят его клиенты, и начать выпекать именно такой хлеб. В результате рыночные стимулы как бы вынуждают абсолютно эгоистичного пекаря, пусть и из корысти, думать о том, как порадовать клиентов.

Похожим образом рынок преображает и клиента пекаря. Эгоистичному потребителю все равно, насколько тяжело было выпечь хлеб. При прочих равных он покупал бы только самый вкусный хлеб, не задумываясь об усилиях, которые понадобились для его изготовления. Но жадный пекарь уже заложил стоимость своих усилий в цену хлеба, а эгоистичному клиенту приходится следить за своими тратами. Значит, любой потребитель, высчитывающий, как бы ему лучше сэкономить, фактически принимает в расчет усилия пекаря и тем самым уже ведет себя так, как в детстве учили нас старшие, – с уважением к труду других. В итоге получается, что рынок хлеба автоматически заставляет и пекаря, и его клиента учитывать желания и возможности друг друга. Эту силу рынка Смит и назвал «невидимой рукой».

Парадокс, но Советский Союз, задумывавшийся как способ заставить пекаря и клиента думать об общем благе, значительно разрушил рыночный механизм и поставил все с ног на голову. Когда государство зафиксировало цены, у пекарей уже не осталось рыночных стимулов беспокоиться о том, понравится ли кому-то их хлеб. То же произошло и с потребителями. Они стали распоряжаться хлебом согласно его заниженной цене, совсем не учитывая тот труд, который ушел на его создание. Из-за этого и возникали случаи, когда домашний скот кормили хлебом, а текущий кран с бесплатной водой могли не чинить годами. Другими словами, у вполне себе «осязаемой руки» государства плохо получилось заменить «невидимую руку» рынка.

Видимая рука альтруизма

Именно благодаря тому, что спонтанно возникающие рынки сами по себе стимулируют людей работать на общее благо, мы до сих пор не нашли лучшей альтернативы рыночной системе. Тем не менее есть немало примеров, где она дает сбои и люди действительно начинают друг другу вредить, вместо того чтобы помогать.

Как и в случае с СССР, главный источник сбоев кроется в нарушении ценового механизма. Классический пример – курение. Курильщик вредит не только своему здоровью, но и здоровью окружающих. Эгоистичный курильщик, конечно, принимает в расчет ущерб своему здоровью (пусть и не всегда успешно), но часто не видит причин отказаться от сигареты в окружении некурящих. То же и с производителями табака. Они закладывают в цену сигарет стоимость своих усилий, но не тот ущерб, который среднестатистическая сигарета наносит здоровью некурящих. На прибылях табачных компаний этот ущерб не сказывается (разве что они могут резервировать какие-то суммы на случай исков).

Получается, что в свободном рынке ущерб от пассивного курения никак не учитывается в цене сигарет, а потому «невидимая рука» уже не заставляет эгоистичных курильщиков вести себя более альтруистично. Такая неинформативность цен обо всех последствиях курения для общества и приводит к сбою или «провалу» рынка.

К счастью, решение этой проблемы прямолинейно. Если цены на сигареты чего-то не учитывают и потому слишком низкие, то их можно просто «подправить». Акциз на сигареты приведет к тому, что они подорожают, эгоистичные курильщики станут меньше курить и тем самым наносить окружающим меньше вреда. Запрет на курение в общественных местах вполне можно рассматривать как налог в размере штрафа в тех ситуациях, где вред для окружающих максимальный.

Такой теперь уже стандартный способ решения этой проблемы называется налогом Пигу в честь экономиста, впервые его предложившего. Пример с курением – довольно простой и избитый, но он помогает лучше понять подавляющее большинство других случаев вмешательства государства в экономику, которые укладываются в ту же самую схему.

Один из наиболее важных и наименее очевидных среди них – это борьба центральных банков с рецессиями. Многие рецессии начинаются из-за того, что отдельным потребителям становится выгодно меньше тратить. Например, любое падение фондового рынка снижает накопленное богатство инвесторов. В результате им выгодно начать больше сберегать или, что то же самое, меньше тратить, чтобы хотя бы частично восполнить потерю накоплений.

Этим они снижают доходы всех отраслей, на товарах и услугах которых они сэкономили. Это и запускает рецессию: первичное снижение расходов приводит к тому, что кто-то другой теряет работу, и тогда он тоже начинает меньше тратить, и т. д. Корень зла здесь в том, что каждый, кто снижает расходы, думает только про личный бюджет и не принимает во внимание тот факт, что его действия влияют на бюджеты окружающих.

Это точно такой же провал рынка, как и в примере с курением, и решается он точно так же. В частности, центральные банки снижают процентные ставки. Это, по сути, является налогом на сбережения, ведь при низких ставках сберегать становиться менее выгодно, а тратить – более. И хотя отдельные потребители по-прежнему не интересуются судьбой других людей, они все же начинают тратить больше, тем самым поддерживая занятость в других секторах и фактически действуя в интересах людей, находящихся под угрозой потери работы. Центральный банк же в этом сценарии никому не помогает напрямую – он всего лишь координирует наши с вами повседневные действия так, чтобы они наносили окружающим меньше вреда.

Короткая рука альтруизма

Такой взгляд на глубинные мотивы экономической политики позволяет понять и многие связанные с ней заблуждения. Согласно одному из них, для борьбы с рецессиями полезно… бить окна. На поверхности логика здесь в точности такая же, как и в действиях центробанков, и если началась рецессия, безработица растет, а центральный банк почему-то бездействует, то группа неравнодушных граждан вполне может взять дело спасения экономики в свои руки. Для этого им достаточно начать бить окна всех окружающих их домов: хозяевам придется установить новые окна и возросший спрос создаст рабочие места.

Интуитивно понятно, что это не может быть правильным ответом. Если копнуть глубже и вспомнить, что первоисточник рецессии – это избыточные сбережения людей, становится легче найти ошибку в подобном рассуждении. А именно – битье окон здесь помогает не само по себе, а только тем, что оно вынуждает их хозяев потратить больше. В этом смысле у него точно такая же цель, как и у снижения процентных ставок. Поэтому обществу было бы строго лучше, если деньги были бы потрачены те же, а окна не разбиты, ведь тогда не пришлось бы впустую тратить ценные ресурсы. Примерно так работают пособия по безработице: деньги, собранные со всех «владельцев окон», просто раздаются тем, кто потерял работу, а окна остаются целыми.

Другое популярное заблуждение состоит в том, что раз центральные банки могут помогать экономике во время рецессий, то они могут помогать ей всегда. И если бы их руководители перестали беспокоиться о том, чтобы не «перегревать» экономику, то проблема экономического роста была бы решена. Опять же на поверхности такое предложение кажется логичным, ведь если снижение ставок и рост расходов приводят к росту экономики, то почему не пользоваться таким механизмом всегда? Но если провести аналогию с курением, изъян в логике становится очевидным: если налог на сигареты улучшает здоровье, мы все равно не будем пытаться решить все медицинские проблемы бесконечно высоким налогом на сигареты.

Налог на сигареты помогает избавиться лишь от «избыточного» курения – от той его части, которая происходит из-за недостаточного учета интересов окружающих. Это значит, что в обществе полных альтруистов, уже очень бережно относящихся к здоровью друг друга, подобный налог никак бы не мог помочь, а, наоборот, только навредил бы. Курения стало бы «слишком мало» в том смысле, что была бы нарушена свобода выбора людей, желающих променять свое здоровье на эффекты от никотина в условиях, где их личный выбор никак не ущемлял бы интересов окружающих. (Это не оправдание курения! Курение – вредная привычка, которая вредит здоровью.)

Точно так же польза, которую центральные банки могут в принципе принести обществу во время рецессий, не может превышать пользу от ситуации, где каждый потребитель думал бы о последствиях своих решений для остальной экономики. В частности, человеку, потерявшему часть накопленного богатства, все равно стоило бы начать больше сберегать. Ведь иначе он рискует обречь себя на голодную старость, что ничем не лучше для общества, чем безработица для кого-то другого, но прямо сейчас.

Уже одно это наблюдение позволяет понять, почему центральные банки в принципе не могут стать источником вечного роста для экономики. Ведь на самом деле они просто стремятся добавить в процентные ставки те дополнительные издержки или выгоды, которые мы приносим обществу своими повседневными решениями о размере трат. Точно так же, как и идеальное правительство устанавливает налог на сигареты только в том объеме, который отражает масштаб вреда обществу от курильщиков. А если бы кто-то ввел подобные налоги на питье чужого молока из общего холодильника или бросание мусора, то мы бы не смогли отличить эгоистов от альтруистов только по их поведению.

* Мнение автора может не совпадать с мнением редакции.

Что еще почитать на эту тему

— К чему привели попытки Турции стимулировать экономический рост за счет низких процентных ставок
— В чем был главный недостаток плановой экономики
— Почему нам часто кажется, что экономисты заняты ерундой, и зачем они доказывают то, что и так всем ясно